Татьяна Рудина - Продайте мне хоть что-нибудь!

У меня родители развелись, когда мне было два года. Жила я с бабушкой. Родители, видимо, чувствовали себя немного виноватыми передо мной и все время мне что-то покупали и привозили из-за границы. Из-за этого я пребывала в постоянном стрессе.

Я ужасно мечтала о куртке пихор. Страшная такая. Для девочек синяя, для мальчиков – коричневая. Весь наш «Детский мир» на «Алексеевской» был ими завален, и другого выбора там не было.

Но я хотела именно ее, такую, как у всех, а папа возьми и привези мне из Америки пуховик! Какой же это был удар!

Я покорно ходила в этом пуховике, и вдруг у меня появилась надежда.

Мой младший брат, который родился у папы в новой семье, подрос, и пуховик можно было передать ему, а мне купить пихор. Но не тут-то было. Мама притаскивает новый пуховик! Полный облом! Я так и не походила в пихоре!

Второй облом в моей жизни – это капор. Страшный такой, китайский ангорский бирюзовый капор, продававшийся во всех переходах! Как я о нем мечтала! Но добрый папа привез мне серый шлем! А когда опять затеплилась надежда передать его брату, папа нанес еще один страшный удар. Черный шлем с козырьком и помпоном! Ужас! Все девочки в капорах, а я – в шлеме с помпоном!

И так все время!

Я страшно мечтала об узких джинсах. По телику шла реклама «Джордаш Бейсикс – в них выросла вся Америка». Как же я мечтала вырасти, как вся Америка! Но на мою беду, в Москве открылся первый магазин «Бенеттон», и мама притащила мне джинсы, совсем не те, о которых я мечтала! Они не были узкими, как в рекламе! И в них не выросла вся Америка!

Страшный стресс!!!

У меня была подруга Катя. Как же я ей завидовала! У нее был и пихор, и капор, и даже топик «Титаник» с Кейт Уинслет и Ди Каприо, нежно смотрящими друг на друга. У нее была даже челка! Я смотрела, как Катя завивает свою челку каждый день, опуская ее в пиво, затем накручивая на щипцы, пока она не начинает дымиться. Как мне нравилась ее мама! Она ей все разрешала!

И дом у них был удивительный! Во всю стену висел ковер с Богоматерью. На пианино, на котором сроду никто не играл, стояла цапля в натуральную величину с золотым клювом! Там был огромный хрустальный лебедь и много других совершенно замечательных вещей!

Я страшно завидовала Кате, что у нее такая прекрасная, добрая мама, что у них такая уютная квартира, правда, немного тесноватая из-за обилия нужных вещей.

Я очень хотела такой же дом, со своими папой и мамой, живущими вместе.

Но и мама и папа брали меня к себе нечасто.

Правда, папа очень много подолгу гулял со мной и братом. И все время, все время что-то пел.

Он был такой веселый! Почему он сейчас не поет?