Татьяна Рудина - Продайте мне хоть что-нибудь!

Сток-центр– лучшее место на земле.

Это куплено еще до выборов– объяснение с мужем по поводу новой вещи.

Никогда не забуду. Раздевалка в детском саду. Вхожу я, и нянечка орет:

– Вы только на нее посмотрите!

Я понимаю, что это она про меня.

– Это же надо ребенка так безвкусно одеть! Кофта зеленая! Юбка фиолетовая! Колготки коричневые! Ты посмотри только на себя! Ужас!

Я замираю от шока. И смотрю на себя. Наверно, действительно не очень.

– Вот, посмотри, как девочку одели хорошие родители!

Я послушно смотрю на девочку из хорошей семьи.

– Все в тон, платье голубое, колготки синие, туфельки синие! Любо-дорого взглянуть!

Дальше не помню текста. Помню только, что я еще очень долго продолжала стоять и не могла пошевельнуться. Я в первый раз в жизни была так сильно унижена.

Но это еще был удар по моей маме, у которой, как оказалось, совсем не было вкуса.

А вкус у моей мамы был. Это я уже, конечно, попозже поняла. Идеальный вкус был – отвечаю, просто одела она меня, не слишком заморачиваясь, что под руку попало.

Я пришла домой и рассказала о моем унижении.

– Все в тон – дурной тон.

Беззаботно так сказала. Я не поняла, что она имела в виду, но очень обиделась именно на то, что беззаботно.

Еще у нее другие разные выражения были, которые я не понимала:

– Фирму лажать – себя не уважать.

Это значило – нельзя переделывать фирменную вещь.

– Я не сильный, зато стильный.

Стиль ценился у нее превыше всего.

– Мода проходит – стиль остается.

Это к предыдущему выражению пристегивалось. Цитата. Шанель.

– Самопал из Еревана.

Это значило, что вещь не фирменная, а сшита под нее. Шился самопал в основном в братских республиках Армении и Грузии.

– Достала по блату.

Это надо объяснять тем, кто не застал страну с гордым названием СССР.

В принципе все было дефицитом, и достать необходимую вещь можно было только имея связи. То есть по блату. В общем-то на этом держалась вся система: ты мне – я тебе. Выглядело это примерно так:

– Мне нужен холодильник. Есть кто-нибудь?

– Есть один мужик. Ему нужен хороший невропатолог.

– Есть невропатолог, но ему нужно хрусталь достать.

Ну и так до бесконечности по той же схеме.

В моем любимом фильме «Мимино» есть такая сцена:

– Але, Яков Борисович, у нас беда. Приехал племянник – надо срочно устроить в гостиницу… Родя, два билета на «Лебединое» можешь?

– Вряд ли.

– Может.

Фирму мама покупала у фарцовщиков, но в основном в комиссионке. Опять разъяснять надо для юного поколения. Комиссионный магазин. Туда сдавались ненужные уже вам вещи. Поносила платье – сдала. Но некоторые люди, выезжающие за границу, привозили, чтобы сдавать. Валюту ввозить было нельзя. А шмотье можно было продать дорого.

Как-то мама купила мне у фарцовщиков одну из первых в Москве дубленок. Ну и себе и папе, естественно. По ее радости я поняла, что это очень круто. Училась я в английской спецшколе, как раз той самой. А приняли меня в нее по блату. Моя бабка-учительница была знакома с завучем.

Там детки правительства учились, ну и всяких других шишек. Кто как одет – было страшно важно. Снобская была школа.

И мама решила дать свой ответ Чемберлену:

– Ты придешь – они все сдохнут от зависти, зуб даю.

– Спасибо, мамуля.

Пришла в школу. Что тут началось – я вам передать не могу!

– Смотрите, смотрите! В тулупе приперлась! В деревню езжай! Ты б еще валенки напялила!

Разве что камнями не закидали. В слезах вернулась домой, кинула этот тулуп на пол:

– Никогда в жизни больше не надену твою дубленку!

– Прекрати немедленно! Они все идиоты. Скоро все будут о них мечтать, а носить будешь ты.

– Но это же тулуп!

– Новое – это хорошо забытое старое.

Еще одно ее непонятное выражение.

Конечно, мама была права. Скоро все их захотели, эти дубленки, но до этого «скоро» я была обречена ходить в тулупе.