Андрей Ломачинский: Академия родная

Мне на экзамене достал какой-то позвонок, в руку не дает, а подкидывает. И сам тут же ловит. Пока в воздухе летит – смотри. И скажи ему, что это? Что позвонок шейный, я разглядел, а вот какой по номеру… Ляпнул цифру наобум – угадал! Как в лото. Лев «пять» поставил. А профессор Шостак с нормальной физиологии? Вот это был дурак! Куда там Дыскину. Этот вне зависимости от ответа первому курсанту на экзамене всегда ставил «отлично». Хоть вообще молчи. А потом объявлял, что даже он, профессор, на пятёрку физиологию не знает, а мы и подавно. У него система была двухбалльная – тройки и четверки. «Бананов» не ставил принципиально. Для двоечников халява, кто к нему шел, те физиологию вообще не учили, а отличники всеми правдами и неправдами в другие группы перебегали. А с кого экзамен начнётся, всегда по жребию разыгрывали. А помните, как на младших курсах в коридоре общежития в хоккей играли? Проигравшая команда должна была на закорках катать победителей. Мы проиграли, понасажали победителей на спину и бегаем туда-сюда по коридору. Тут дежурный по Академии полковник Новицкий появляется (самая строевая гнида в Штабе была). Стал тихонько у двери и на такое ребячество смотрит. Потом как заорет: «Дежурный, что такое происходит?!!» А дежурным был Юрка-Мафия, он ему и рапортует: «Товарищ полковник, идет практическая отработка навыков эвакуации раненых с поля боя!» Дурак Новицкий на Мафию уставился и снова орет: «Это я вижу. Я спрашиваю, почему форму одежды нарушаете?!»А другой хоккей помните – тот, настольный? В который на задних рядах на лекциях играли? Вот картинка была – идет курс строем, а замыкающая четверка под мышками настольные хоккеи тащит! Если кто из начальства останавливал, то говорили, что несем шефские подарки в детдом. А помните, как ночи напролет в преферанс играли? Пулю на полтинник конов расписывали. А курили – точно хоть топоры вешай! Коля Миляев купит канарейку, посадит ее в клеточку, та и живет у него до первой игры. Как ночку посидим – так наутро Милина канарейка дохлая. Дымом травилась!

А помните, как наворовали в тире мелкокалиберных патронов? А потом сделали винтовку из оконного шпингалета, пружины от кровати и трубки от зонтика! Вот было дело – поехали в Парголово охотиться. Бух, пуля вжжжить со свистом! Да помню, как ты сдуру орал «лиса, лиса!» А как подошли – чья-то собака, да с ошейником. Дёру давали потом.

А помните, как полковник Качмазов тактику принимал: «О, тебя я на лекции видел – добавляю к оценке один балл, а тебя не видел – снимаю с оценки один балл». А Изя ему отмазку кидает, типа «товарищ полковник, я за колонной сидел». После этого все, кого он не видел, ему говорили, что за колонной сидели. Экзамен прошел, а этот дурак поплелся в аудиторию смотреть, как на трёх местах мог целый взвод разместиться…

А помните, как прапорщик Щекочихин поспорил с прапорщиком Климовичем, что за бутылку водки съест живого жука-вонючку? Типа на уроках выживания. Щекочихин съел, а Климович с ним переспорил на тоже самое, но уже в отношении себя. И тоже съел. В результате оба скушали по вонючему насекомому и остались при своих с той же бутылкой водки. Как в том анекдоте – за просто так говна нажрались! А как Сив отдал честь пирожком! Генерал-полковники Иванов и Комаров из Штаба выходят, а Сив на беду рядом идёт и Устав нарушает – на ходу пирожок жрёт. Со страха перед большим начальством влудил строевым шагом, да так и козырнул надкушенным пирожком! A Челентано, стоя «на тумбочке», отдавал старшине Абажу честь сжатым кулаком? А когда Абаж-Апулаз вытаращился на него, Серега по одному разжал пальцы и усыпал себе правый погон шелухой от семечек… Вот не помню, кто старшине кличку-то дал? Апулаз пару лет понять не мог, чего его такими красивыми кавказскими именами величают, пока не дошло прочитать наоборот. Или как Саня Хутиев вел на факультет бабу, а Пуля с Фторычем, увидев его с балкона, изобразили при входе на курс… как бы помягче выразиться… гомосексуальный половой акт. Взяли длинную колбасу, ну ту, розовую за два двадцать – прям как у коня выглядело. А как бедная девочка бежала вниз по лестнице, увидев ЭТО!

Пацаны, а помните, как майор Санька Иваныч, будучи дежурным по Факультету, выпил с полковником Исаевым, а потом ссал с козырька над парадным входом? Днём, при всём честном народе, на проспекте Карла Маркса и в присутствии интуристов с гостиницы «Ленинград»! Картинка – обхохотались бы, но, блин, нормы профессиональной этики не позволяют поведать миру об этом в деталях. А кто помнит, как сержанту Коробке в его родном десантном взводе ночью на первом курсе ефрейторские лычки пришили? Он с ними чуть не целый день проходил, пока Абаж его не потоптал, как петух цыпленка. Или как голый Леня-Бегемот бегал по «взлетке» на лыжах – стадион-то наш был тоже в центре Ленинграда, и прожекторов вокруг… Или как те же десантники ночью катнули вдоль коридора младшекурсников штангу. Вот было хохоту, когда те в исподнем на грохот из своих комнат вылетали! Наверное, думали, землетрясение или ядерный удар. Помните, у нас в первом взводе туалет ближе всех был, так мы на кроватях ребят туда вытаскивали, чаще всех – храпящего Гриню-Лизола. А потом Лизол просыпался и три минуты не мог понять, где он… А как потолок на голову «роняли» с помощью простыни – по команде «подъём» натянутую простыню к морде – мужики спросонья аж орали от страха. А один раз Гошу Есаяна (Антракоза-то все, надеюсь, помнят?) пришили к матрасу по периметру теплого зимнего белья, а потом ещё и одеяло сверху пришили. Во разошлись! А когда его внезапно разбудили, то он так с матрасом и гонялся за шутниками. Гы-гыы! А кто помнит Бицепса, того майора, начальника физподготовки нашего взвода? Что, все помнят?! Да уж, какой перл он нам выдал: «Товарищи курсанты! У настоящего военврача путь в медицину лежит через гирю, коня, брусья и на перекладину!» А в нашем взводе начфиз был из медиков, но тоже будь здоров – гиревик Колосик, помянем его, благо не к ночи. Переходил в капитанах и так к этому привык, что когда ему наконец дали майора, по телефону представлялся: «Майор медицинской службы капитан Колосик!»

Читать дальше