Михаил Барановский - Джинса

— Только у меня к тебе будет одна просьба.

— Да? — отозвалась она с готовностью.

Кирилл Кириллович посмотрел в ее сияющие глаза:

— Милая, не могла бы ты заодно вместе с подушками выбросить и журнал, в котором ты все это вычитываешь?

Они лежали на девственных, только что купленных подушках, еще нетронутых сапрофитами. Нелли читала очередной журнал. Кирилл Кириллович со своей стороны двуспальной кровати наблюдал за женой. Ее лицо поблескивало ночным кремом, как луна в темном небе. Грудь дышала над покрывалом, будто тихий океан, то накатывая, то отливая.

Кирилл Кириллович робко скользнул рукой под одеяло, подобно космонавту, впервые ступившему на поверхность неизведанной планеты.

Все-таки в зрелой женщине есть своя красота. Как в портретах французских импрессионистов. Все лишь в самых общих чертах, словно издали, без тщательной прорисовки. Все внимание — на передаче формы в трепетных бликах света.

— Даже не думай об этом, — пресекла Нелли поползновение мужа, не отводя взгляда от страницы.

Он вынужден был отступить.

— Но я не могу об этом не думать! — робко воспротивился Кирилл Кириллович.

— Это меня и беспокоит.

— С каких это пор?

— С тех пор, как у тебя появился этот кукольный театр! — язвительно парировала жена.

— Дорогая… — Кирилл Кириллович перешел на доверительный шепот. — Обещаю: я буду говорить тебе комплименты каждый день, дарить цветы и подарки, приглашать в театры, кино и рестораны, регулярно выносить мусор, голосовать на выборах в местные и государственные органы управления, беречь окружающую среду, особенно озоновый слой… Только прости меня, пожалуйста…

Нелли даже не взглянула в его сторону:

— Я не настроена сейчас на подобные разговоры…

«Какой все-таки склочный, неуживчивый характер! Надутая гусыня! Вздорная, своенравная баба!» Ему тут же захотелось заменить ее на какую-нибудь другую — попокладистее, помоложе, погорячее… Пробудиться, подобно медведю от зимней спячки, выползти из своей берлоги на волю. Весной отощавшие за зиму звери менее осторожны, чем в другие времена года, — голод и авитаминоз гонят их к молодой зеленой растительности, нежным побегам и сочной клюкве. Ради этого они готовы на любой, самый отчаянный риск… Готов ли он рискнуть? — вот в чем вопрос.

Он смотрел на ее блестящее в ночном креме лицо, которое тут же стало похоже вовсе не на луну, а на промасленный дырчатый блин.

Ему захотелось встать, одеться и уйти в ночь. Замерзнуть и заболеть. Возможно, даже умереть где-нибудь в темном переулке. И пусть тогда страдает, мучается, кусает локти и рвет на себе волосы за то, что не простила, не удержала, не отогрела…

— Знаешь, я найду ее. Я ее из-под земли достану, — сказал Кирилл Кириллович, грузно откидываясь на спину. — И ты, наконец, убедишься в том, что это все чистая правда.

Он натянул на себя одеяло и повернулся к ней спиной.

— Ну-ну… — пропела Нелли неприятным голосом, отложила журнал и потушила свет.

Был вечер. Ираклий вошел в кафе и сел за свободный столик. Играла тихая музыка. Посетители мелодично позвякивали ножами и вилками, негромко переговаривались, посмеивались. Из недр заведения, будто на цирковой манеж, выходили официанты, похожие на мексиканцев в огромных шляпах, какие носят где-нибудь в Гвадалахаре. Только вместо сомбреро у них на головах были широкополые подносы, уставленные тарелками с едой и бокалами с напитками. Ираклий огляделся по сторонам. И вдруг среди множества незнакомых лиц он заметил ее. Она сидела в одиночестве, неподвижно, с закрытыми глазами, как неживая…

Девушка была очень похожа на Долли, но мало ли похожих друг на друга людей встречается нам в жизни… Общеизвестно, что Чарли Чаплин, принимавший участие в конкурсе двойников Чарли Чаплина, не попал даже в финал!

Кстати, как-то раз в Праге произошел совершенно невероятный случай, о котором тогда написали чуть ли не все европейские газеты. На первый взгляд, казалось бы, совершенно банальное происшествие. Под колесами трамвая № 22 у Петришина холма погибает мужчина. И все бы ничего, если бы не одна маленькая деталь — погибший оказался абсолютной копией водителя того самого трамвая № 22, сорокасемилетнего Иржи Глаубека, который, выходит, сам себя и задавил.

После того как провели вскрытие, выяснилось еще два очень интересных факта: погибший имел ту же группу крови и то же телосложение, что и Иржи.