Джером Джером - Трое на прогулке

Вошел Джордж. Он был в отличном настроении.

— Ну, — сказал он, — все в порядке? Удалось?

Что-то в его тоне мне не понравилось. Я заметил, что и Гарриса он возмутил.

— Что удалось? — сказал я.

— Ну, отпроситься, — уточнил Джордж.

Я понял, что настало самое время объяснить Джорджу, что к чему.

— В семейной жизни, — провозгласил я, — мужчина повелевает, женщина подчиняется. Это ее долг: жена да убоится мужа своего.

Джордж сложил руки и возвел очи горе.

— Мы можем зубоскалить и острить на эту тему, — продолжал я, — но, когда доходит до дела, получается вот что. Мы известили своих жен, что уезжаем. Естественно, они огорчились. Они были не прочь поехать с нами, но, поняв, что это невозможно, стали умолять нас не покидать их. Но мы разъяснили им, что думаем на этот счет, и — на этом все кончилось.

Джордж скептически хмыкнул:

— Простите меня, в этих вещах я не разбираюсь. Я всего лишь холостяк. Мне говорят одно, другое, третье, а я — слушаю.

— И поступаешь неверно. Если тебе будет нужно что-нибудь узнать, приходи ко мне или Гаррису, и мы предоставим тебе исчерпывающую информацию по вопросам этики семейной жизни.

Джордж нас поблагодарил, и мы сразу же перешли к делу.

— Когда мы выезжаем? — спросил Джордж.

— Мне кажется, — сказал Гаррис, — с этим не надо тянуть.

По-моему, он стремился уехать раньше, чем миссис Гаррис придумает еще что-нибудь. Мы остановились на следующей среде.

— Как насчет маршрута? — поинтересовался Гаррис.

— У меня есть идея, — сказал Джордж. — Я полагаю, что вы, друзья, естественно, горите желанием расширить свой кругозор.

Я заметил:

— Вообще-то, дальше его расширять нам уже некуда. Но, впрочем, если это не повлечет за собой излишних затрат и чрезмерных физических усилий, то мы не прочь.

— На этот счет можете быть спокойны, — сказал Джордж. — Мы повидали Голландию и Рейн. А теперь я предлагаю доехать на пароходе до Гамбурга, осмотреть Берлин и Дрезден, а затем отправиться в Шварцвальд через Нюрнберг и Штутгарт.

— Мне говорили, что есть прекрасные уголки в Месопотамии, — пробормотал Гаррис.

Джордж сказал, что Месопотамия уж слишком не по пути, но его маршрут вполне приемлем. К счастью ли, к несчастью, но он нас убедил.

— Средства передвижения, — сказал Джордж, — как договорились. Я и Гаррис на тандеме, Джей…

— Я не согласен, — решительно перебил Гаррис. — Ты и Джей на тандеме, а я — на одноместном.

— Мне все равно, — согласился Джордж. — Я и Джей на тандеме, Гаррис…

— Можно установить очередность, — перебил я, — но всю дорогу везти Джорджа я не намерен. Груз нужно распределить поровну.

— Ладно, — согласился Гаррис, — давай распределим. Но нужно решительно потребовать, чтобы он работал.

— Кто работал? — не понял Джордж.

— Ты работал, — объяснил ему Гаррис. — Во всяком случае, на подъеме.

— Боже праведный! — воскликнул Джордж. — Неужели вам не хочется слегка поразмяться?

Тандем — вещь неприятная. Человек, сидящий спереди, уверен, что сидящий сзади ничего не делает; той же точки зрения придерживается и сидящий сзади: единственная движущая сила — это он, а сидящий спереди попросту валяет дурака. Эта тайна так никогда и не раскроется. Чувствуешь себя неуютно, когда, с одной стороны. Благоразумие подсказывает тебе: «Не переусердствуй, твое сердце не выдержит такой нагрузки», а Справедливость нашептывает: «Почему ты все должен делать один? Это не кеб. Он не пассажир», — а твой напарник, в свою очередь, орет: «Эй, что случилось? Упустил педаль?»

Гаррис во время свадебного путешествия доставил сам себе массу хлопот, и все из-за того, что никак невозможно понять, чем занят твой напарник. Они с женой путешествовали на велосипеде по Голландии. Дороги там мостят булыжником, и машину основательно трясло.

— Пригнись, — сказал Гаррис, не поворачивая головы. Миссис Гаррис решила, что он сказал: «Прыгай!» Почему она решила, что он сказал: «Прыгай!», когда он сказал: «Пригнись!», никто из них объяснить не может.

Миссис Гаррис считает: «Если бы ты сказал „Пригнись!“, с какой стати я бы стала прыгать?»

Гаррис считает: «Если бы я хотел, чтобы ты спрыгнула, с какой стати я бы сказал: „Пригнись!“

Горечь тех дней прошла, но и сейчас они спорят по этому поводу.

Как бы то ни было, но факт остается фактом: миссис Гаррис спрыгнула, а Гаррис продолжал усиленно нажимать на педали, считая, что она все еще сидит сзади. Поначалу ей казалось, что он летит в гору лишь затем, чтобы показать, на что способен. Тогда они оба были молоды и он любил выкидывать подобные фокусы. Она думала, что в конце подъема он спрыгнет на землю и, опершись на велосипед, приняв позу, полную небрежного изящества, станет поджидать ее. Когда же, увидев, что, преодолев подъем, он и не думает останавливаться, а напротив, поднажав на педали, мчится по длинному пологому спуску, она сначала удивилась, затем возмутилась и, наконец, испугалась. Она взбежала на горку и крикнула, но он даже не обернулся. Она видела, как он проехал по дороге мили с полторы, а затем исчез в лесу. Она села на дорогу и заплакала. Утром они немного повздорили из-за какого-то пустяка, и она стала думать, не воспринял ли он ссору всерьез и не решил ли ее бросить. Денег у нее не было, голландского она не знала. Подошли люди, стали ее жалеть. Она попыталась объяснить им, что случилось. Они поняли, что она что-то потеряла, но что именно — взять в толк не могли. Ее проводили до ближайшей деревни и там нашли полицейского. Из ее пантомимы он заключил, что какой-то мужчина украл у нее велосипед. Связались по телеграфу с окрестными деревнями и в одной из них обнаружили несчастного мальчишку, ехавшего на дамском велосипеде допотопной конструкции. Мальчишку задержали и доставили к ней на телеге, но так как она не выказала ни малейшего интереса ни к нему, ни к его велосипеду, то мальчишку отпустили подобру-поздорову.