Юрий Пульвер - Ельцын в Аду

- Прости, отец родной, больше не буду! - испугался Берия своей оплошности. - Камердинер Линге как-то проговорился насчет своего шефа: «Гитлер не знал счета деньгам». Не только фюрер, но и его приближенные не видели разницы между собственным кошельком и государственными финансами. После банкета, устроенного Гитлером для крупных промышленников, по кругу пустили лист для сбора денег на так называемую «зимнюю помощь» (вспомоществование бедным «солдатикам» в окопах). Богатеи-промышленники вписали значительные суммы, а фюрер же начертал: «Гитлер – 1 000 000».

Тем не менее в сознании немцев успешно внедрялся образ их вождя – бессребреника, «простого человека», доступного всем истинным арийцам, отзывчивого к чужой беде, доброго, чуткого...

- А как же фюрер без денег обходился?

- Борман покупал для шефа все, включая подарки его любовницам. А когда Гитлеру надо было бросить несколько марок в копилку «зимней помощи», это делали за него его спутники: Геринг, Геббельс, камердинер Линге или адьютант Брюкнер. Но вообще финансами патрона распоряжался Борман. Его называли «кошельком фюрера». Даже недвижимое имущество Гитлера было записано на его заместителя по партии.

В июле 1936 года Борман «преподнес» вождю роскошный подарок: тридцатикомнатный дом в Берхтесгадене, в горах. Там пришлось заново создавать сеть дорог, мосты, прокладывать кабели, строить электроподстанции, возводить целый комплекс зданий: казармы для СД и «Лейбштандарта СС», дома для обслуги, филиал партийной канцелярии, отель для гостей, подсобное хозяйство с коровниками, конюшнями, огромными теплицами, чтобы у Гитлера круглогодично были к столу свежие овощи и фрукты, и с оранжереями для цветов. Всего было построено 37 зданий стоимостью 1,5 миллиона марок. В годы войны еще были вырыты гигантские подземелья - бомбоубежища. Этим занимались 6 тысяч иностранных рабочих.

Если в первые годы правления Гитлера к его резиденции в Берхтесгадене еще приходили местные жители и даже «паломники», и фюрер время от времени появлялся и говорил со «своим народом», то уже в 1936 году поместье обнесли колючей проволокой, и без пропуска туда входа не было. Внутри действовали «бормановские» законы, например, обслуге запрещали держать собак и кошек, дабы «не распугать дичь». Целую деревню неподалеку Борман снес, чтобы «не портила вид». Разумеется, все это содержалось за партийно-государственный счет. Неподалеку от «хором» шефа его заместитель по партии построил для себя и своего семейства дом. И, конечно, тоже не на деньги из своего кармана.

Не одна лишь строительная деятельность вокруг Оберзальцберга связывала лидера НСДАП и начальника партийной канцелярии: последний исхитрился одновременно прибрать к рукам все финансовые дела. Личные адъютанты фюрера зависели от благосклонности Бормана, и даже Ева Браун, потому что ее любовник возложил на Мартина удовлетворение ее более чем скромных запросов.

Это все написал Шпеер. Да пусть он лично скажет!

- «Гитлер не уставал нахваливать финансовые таланты Бормана. Он рассказывал, как в тяжелом 1932 году тот оказал партии значительную услугу, основав принудительное страхование от несчастных случаев при выполнении партийных заданий. Доходы от страхования оказались много выше, чем выплаты по нему, а разницу партия могла расходовать на другие цели. Да и после 1933 года Борман оказал Гитлеру не меньше услуг в окончательном решении его денежных проблем. Он нашел два богатых источника: вместе с Гофманом, личным фотографом Гитлера, и министром почт Онезорге они выдвинули идею, согласно которой Гитлер как лицо, изображаемое на почтовых марках, является праводержателем своего изображения и может рассчитывать на выплаты. Процент, правда, выплачивался весьма ничтожный, но, поскольку голова фюрера красовалась на всех марках, в личный сейф, ключи от которого были у Бормана, потекли миллионы.

Основав Фонд Адольфа Гитлера для поддержки немецкой промышленности, Борман приобрел еще один источник доходов. С предпринимателей, процветающих в результате хозяйственного подъема, без обиняков потребовали добровольными взносами выразить свою признательность фюреру. Поскольку и другие руководящие функционеры самостоятельно до этого додумались, Борман выбил из шефа указ, согласно которому получал монопольное право распоряжаться доходами фонда. Впрочем, у него хватило ума, чтобы, якобы «по распоряжению фюрера», возвращать добытые суммы различным боссам НСДАП. Почти каждый представитель партийного начальства получал дотации из этого фонда. Право определять жизненный стандарт различных рейхс- и гаулейтеров хотя и казалось с виду не слишком значительным, но, по сути, наделяло Бормана куда большей властью, чем какая-нибудь высокая должность.