Юрий Пульвер - Ельцын в Аду

- Лаврентий, иди сюда. Когда ты кончишь свои дурацкие шутки? Зачем подложил Пономаренко торт?

Судя по тому, что Сталин продолжал приглашать Берию к себе на дачу, эти шутки Вождя развлекали».

Его поддержал Хрущев:

- «Просто невероятно, что Сталин выделывал. Он в людей бросал помидоры, например, во время войны, когда мы сидели в бомбоубежище. Я лично видел это. Когда мы приезжали к нему по военным делам, то после нашего доклада он обязательно приглашал к себе в убежище. Начинался обед, который заканчивался швырянием фруктов и овощей, иногда в потолок и стены, то руками, то ложками и вилками. Меня это возмушало: «Как это вождь страны и умный человек может напиваться до такого состояния и позволять себе такое?» Командующие фронтами, нынешние маршалы Советского Союза, так почти все прошли сквозь такое испытание, видели это постыдное зрелище».

- Во, панимаш, житуха была! - пришел в восторг экс-гарант. - Вмазывали, сколько влезет, и никто над тобой не гундел: «Надо пить в меру!» Хоть Сталин и злодей, а на попойки я бы к нему с удовольствием ходил! Меня бухать заставлять не пришлось бы!

- Нашел чему завидовать, придурок! - осуждающе произнес Булганин. - «Едешь к Сталину в гости, там тебя поят, кормят, а потом и не знаешь, куда ты поедешь: сам ли домой или тебя отвезут куда-нибудь и посадят». Даже хмель был не в радость!

Анастас Микоян:

«В 1948 году я приехал к Сталину, который отдыхал на юге, вместе с Молотовым. За обеденный стол вместе с нами сел и всевластный помощник Сталина Александр Николаевич Поскребышев, который и к секретарям ЦК запросто обращался на «ты». Вдруг Поскребышев встал и сказал:

- «Товарищ Сталин, пока Вы отдыхаете здесь на юге, Молотов и Микоян в Москве подготовили заговор против Вас».

Я схватил стул и бросился на Поскребышева со словами:

- «Ах ты, мерзавец».

Сталин остановил меня:

- «Зачем так кричишь, ты же у меня в гостях?»

Я стал горячо говорить:

- «Это же невозможно слушать, такого не было и не могло быть!»

Сталин ответил совершенно спокойно:

- «Раз так – не обращай на него внимания».

Молотов сидел белый как бумага. Но молчал, не сказал ни слова.

Поскребышев, ясное дело, говорил не по собственной инициативе. Это была психологическая проверка».

- Ты не п-пытайся с товарищем Сталиным равняться, гнида! - окрысился Молотов на экс-президента России за его высказывание. - «Сталин много не пил, а других в-втягивал здорово. Видимо, считал нужным проверить людей, чтоб н-немножко свободней говорили. А сам он любил выпить, но умеренно. Редко напивался, но бывало. Бывало, б-бывало. Выпивши, был веселый, обязательно з-заводил патефон. Ставил всякие штуки. Много п-пластинок было. Во-первых, русские н-народные песни очень любил, потом некоторые комические вещи ставил, грузинские песни...» А ты-то к-кирял «по-черному», особенно когда был первым секретарем обкома в Свердловской области.

Ельцина снова перекосило от стыда. В Свердловске он, действительно, гулял до умопомрачения. Директора местных заводов по свой гробовой день с ужасом вспоминали выездные заседания обкома, заканчивавшиеся грандиозными театрализованными пьянками. Если кто-то отказывался пить наравне с Первым, тот легко мог вылить за шиворот «отступнику» непочатый стакан.

... Разгулье, которое могло бы легко перейти в оргию (если бы души имели возможность впасть еще и в грех прелюбодеяния), внезапно оборвалось с появлением Карацупы:

- Товарищ Сталин! Товарищи члены Политбюро! Разрешите доложить: на государственной границе Второго СССР появилась подозрительная темная во всех смыслах личность, которая называет себя Сатаной и требует оповестить всех советских людей о его приходе, чтобы они ему поклонились! Мерзкая, скажу я вам, рожа!

- Какой там Сатана! Очередной проходимец! - ощетинился усами Сталин.

- Он в доказательство своего могущества обернулся Змеем Горынычем!

- Ага, понятно! Это буржуазная гидра контрреволюции сует свое поганое хайло на священную территорию нашего коммунистического отечества! Гнать в шею!

- Дак у него аж три головы!

- Значит, гнать в три шеи!

Пограничник исчез – и тут же вернулся:

- Он смеется и спрашивает, куда ему деваться из своих собственных владений?

- Пошли его к чертовой матери!

Полковник снова испарился – и опять возник в инфернальном воздухе:

- Он говорит, что нет у него никакой матери!

- Так, что же делать? Где Суслов, наш главный идеолог?

- В брежневской зоне, сюда идти не хочет!