Юрий Пульвер - Ельцын в Аду

- Немцы - тоже не святые в этом отношении, - сыграл в объективность Шпеер. - В конце войны «я собирался предотвратить нависшую над разрушенными городами угрозу: настроенные враждебно к любым проявлениям свободного духа гаулейтеры намеревались под предлогом реконструкции снести обветшавшие памятники архитектуры, даже если они всего лишь нуждались в реставрации. Так, например, когда я приехал в подвергшийся накануне сильному воздушному налету Эссен и, поднявшись на высокую трассу, мрачно смотрел на раскинувшиеся внизу руины, то стоявший рядом гаулейтер как бы между прочим сказал, что теперь будет полностью снесен кафедральный собор: он, дескать, все равно очень сильно поврежден и только мешает придать городу современный облик...

Один из гаулейтеров следующим образом объяснял мне столь откровенное желание покончить с прошлым: «Замки и церкви – оплот реакции, и поэтому наша революция должна их смести!» В его словах чувствовался фанатизм, присущий партийным вождям на ранней стадии развития НСДАП».

- Вы, герр Гитлер, затронули тему послесмертия и отвлеклись, - напомнил философ.

- «Я ничего не знаю о загробном мире и достаточно честен, чтобы открыто признаться в этом. Другие же утверждают, что кое-что знают о нем, а я не могу представить доказательства, что это не так.

Крестьянке я бы не хотел навязывать свою философию. Учение церкви тоже своего рода философия, пусть даже и не стремящаяся отыскать истину. Но поскольку людям крупномасштабные материи недоступны, это не страшно. В итоге все, в общем-то, сводится к признанию беспомощности человека перед вечным законом природы. Не повредит также, если мы придем только лишь к выводу, что спасение человека – в его стремлении постичь смысл Божественного Провидения, а не в вере в свою способность восстать против закона. Это же просто замечательно, когда человек безропотно чтит законы».

Верно! - подумал ЕБН. - Законопослушных можно и стричь, и доить, и на мясо резать.

- Ну а с церковью-то все же как покончить? - не слезал с любимого конька антиклерикал Фридрих.

- «Поскольку любые потрясения суть зло, лучше всего будет, если нам удастся, просвещая умы, постепенно и безболезненно преодолеть такой институт, как церковь... Им, церковникам, нужно просто втолковать, что царство их не от мира сего... На дворе эпоха гибели церкви. Пройдет еще несколько веков, и путем эволюции свершится то, что не удалось сделать путем революции».

- В 1933 году широко практиковались организованные коллективные посещения штурмовыми отрядами церковных богослужений, во время которых Ваши головорезы совершали обструкции и хулиганские действия антирелигиозного характера. Это какой путь – эволюционный или революционный? - было опять непонятно: то ли философ смеется над фюрером, то ли поддерживает его.

- Да поймите же: я боролся не против церкви как таковой, а против ее служителей, враждебных нашей идеологии. Вот пример.

26 марта 1942 года со всех церковных кафедр нашей страны было оглашено «Пасторское послание немецких епископов о положении католической церкви в Германии», которое обвиняло «национал-социалистическое правительство в нарушении установленного конкордатом (моим соглашением с римским папой) принципа гражданского мира. И это, дескать, несмотря на то, что 93 процента германского народа исповедуют христианство, а бесчисленное множество католиков на передовых позициях черпают мужество из своей веры и отмечены наградами за свое героическое поведение. Те, кого их религиозное чувство приводит в церковь, подвергаются преследованиям; за священниками установлена слежка; в школах-интернатах (например, в национал-политических воспитательных заведениях) запрещено преподавание закона Божьего, всячески препятствуется воспитанию детей в религиозном духе; заповедь «Не убий!» нарушается организованным в соответствии с приказом правительства убийством неизлечимо больных и показом тенденциозных фильмов («Я обвиняю»); нарушается право собственности (конфискации монастырского имущества), и поэтому возвращающиеся с фронта члены монашеских орденов не находят себе приюта и вообще вынуждены в дальнейшем опасаться покушений на их частную собственность.

Я приказал, чтобы в прессе не только не велось никакой полемики с пасторским посланием, но, напротив, всячески подчеркивалось единение тыла и солдат... Противодействовать посланию следует лишь с помощью честной, объективной информации».