Юрий Прокопенко - Встреча с пришельцем (сборник)

— Тогда я напишу так: «Заправленный майонезом и сметаной салат был таким аппетитным, что Петр Петрович…»

— Убедительно! — потер руки литсотрудник. — У читателя аж слюнки потекут. Теперь перейдем к горячему. Грибной суп? А почему не борщ с пампушками? Настоящий украинский борщ, заправленный чесноком и салом! Я бы такого борща целую кастрюлю съел и добавки бы попросил. Коли вы считаете, что борщ лучше…

— И сомнений быть по может! — прервал меня литсотрудник. — Разве можно сравнить эти два блюда? Настоящий украинский борщ с каким-то там грибным супом! А если туда еще и перчику добавить…

— Добавим, раз надо, — согласился я.

— Вот и прекрасно! Перепишите этот абзац. Кстати, и вареники с сыром можно заменить телячьей отбивной. Так будет убедительней. Телячья отбивная с картофелем или гречкой да еще с квашеной капустой — за уши не оттянешь. Кстати, тогда и деревянная ложка не понадобится. Вашему Петру Петровичу не надо будет слоняться по квартире, разыскивая ее.

— Возможно, вы и правы, — поднялся я.

— А десерт совсем вычеркните, — сказал литсотрудник на прощание. — Выдумаете же такое — компот и миндальное пирожное! Это только моя жена любит миндальные пирожные. А я на вашем месте лучше бы дал Петру Петровичу лишнюю отбивную. Даже две отбивные…

На следующий день ровно в двенадцать я снова сидел у литсотрудника.

— Читайте, — попросил он, мечтательно уставившись в окно.

— «Петр Петрович, — начал я, — в момент расправился с салатом, политым майонезом и сметаной, и взялся за селедку. Затем приступил к борщу. Заправленный салом и чесноком, лучком и перчиком, борщ был такой вкусный, что Петр Петрович попросил у жопы добавки. Телячью отбивную с гречкой он ел медленно и сосредоточенно, словно дегустатор, который, пробуя новое блюдо, мысленно раскладывает его на компоненты. «А не запить ли все это компотом? — подумал он, но тут же решительно отбросил эту мысль. — Нет! Лучше съем еще одну отбивную», — твердо решил он…»

— Аппетитно! — причмокнул литсотрудник. — Только салат я заменил бы винегретом. А борщ — рассольником.

— Но вы же вчера говорили, что борщ — это прекрасно… И салат посоветовали заправить майонезом и сметаной…

— Я и сегодня ничего не имею против салата. Пусть остается. Но, кроме него, пусть будет и свеженький винегретик. А борщ категорически вычеркнем. Тем более с чесноком. Я вчера так наелся такого борща, что аж дурно стало. Нет, лучше рассольник — кисленький, со сметаной…

— В конце концов, можно и рассольник, — не стал сопротивляться я.

— Вот и чудесно! А на второе пусть ваш Петр Петрович ест не отбивные, а что-нибудь другое. Я вот сегодня позавтракал отбивной с гречкой и до сих пор от изжоги мучаюсь. Пусть он лучше съест, допустим, деруны. Давно не ел дерунов! — Глаза литсотрудника мечтательно заблестели. Он облизнул губы. — А запьет этот обед Петр Петрович пусть стаканом «миргородской» или боржоми…

Весь вечер я трудился над абзацем. Наконец, как мне казалось, вышло то, чего требовал литсотрудник. Мой герой Петр Петрович за обедом съел салат с селедкой, расправился с винегретом, осилил две тарелки рассольника, умял две миски дерунов и асе это запил двумя стаканами минеральной воды.

Наш герой — обжора! — возмутился литсотрудник. У читателя такие, мягко говоря, излишества и еде не вызовут симпатии. Вот мне, например, просто противно это слушать. Все люди обедают. И что тут такого? Я тоже только что пообедал и о еде слушать не могу! На нашем месте я этот абзац про обед просто бы выкинул. Или в крайнем случае пусть ваш Петр Петрович скромно выпьет чашечку кофе…

«Уважаемые корреспонденты, — писалось в письме в редакцию. — Беспокоим вас, так как больше терпеть не можем. Скучно нам, молодежи села Лыковка. И клуб у пае замечательный, и колхоз у нас богатый. А вот завклубом почему-то не может сделать так, чтобы нам было весело. Ваша газета уже об этом писала, только нам не стало веселее. Тут, очевидно, нужна помощь не словом, а делом…»

— Понял? — спросил меня редактор. — Людям скучно. Твое задание — помочь им избавиться от скуки.

Можете себе представить, как обстоятельно я готовился к этой ответственной командировке. Записал две сотни анекдотов. Выучил наизусть несколько десятков фокусов. Знакомый циркач показал мне, как жонглировать пустыми бутылками. Известный хореограф показал основные «па» шуточного танца. А сосед-акробат научил стоять на голове.