Пелам Вудхаус - Псмит в Сити

Баллард, Кийна и Уиллис были членами кембриджской команды, очень талантливые игроки, в большом спросе у команды графства, только бы им удалось выбраться, чтобы сыграть за нее.

— Ну и? — сказал Майк.

— Ну, мы все приехали на поезде из Брайтона вчера поздно вечером. Но эти трое ослов решили приехать на моторе из Кембриджа нынче рано утром, чтобы поспеть вовремя к началу. И что произошло? Да Уиллис, воображающий себя шофером, садится за руль и, естественно, чертов растяпа, разбивает всмятку драндулет перед самым Сент-Олбенсом. А я узнаю про это в половине одиннадцатого на поле, где меня поджидает телеграмма, что они все трое пострадали и играть никак не смогут. Сам понимаешь, каково узнать такое за полчаса до матча. Уиллис, вроде, вывихнул лодыжку, Кийна повредил кисть, а Баллард сломал ключицу. Не думаю, что они смогут играть в университетском матче. Кембриджу здорово не повезло. Ну, к счастью, у нас в Брайтоне имелись двое запасных, и они приехали с командой в Лондон на случай, если вдруг понадобятся. Так что с ними нам не хватало только одного игрока. И тут я вспомнил про тебя. Вот как это вышло.

— Понятно, — сказал Майк. — А кто эти двое?

— Дэвис и Брокли. Оба боулеры. Это здорово ослабляет наши подачи. Баллард или Уиллис в этом периоде могли бы набрать кучу перебежек. Тем не менее, у нас есть некоторый запас на подачах. Думается, мы справимся, если будем осторожны. Ты ведь в этом сезоне смог потренироваться?

— В некотором роде. За сеткой и так далее. Хотя ни единого стоящего матча.

— Черт дери, хотя бы одну-две игры стоящего крикета! Ну да тренировки за сеткой все-таки лучше, чем ничего. Надеюсь, ты будешь в форме. Но, если все пойдет не так, от тебя может потребоваться очень долгая подача. Эти ребята, слава Богу, кажется, держатся хорошо, — добавил он, глядя в окно на первую пару графства, Уоррингтона и Миллса, двух профессионалов, которые за десять минут игры набрали двадцать очков.

— Я лучше пойду переоденусь, — сказал Майк, беря свою сумку. — Ты ведь, наверное, в первом периоде?

— Да. А Реджи во втором.

Реджи был еще одним из братьев Майка, далеко не такой прекрасный крикетист, как Джо, однако надежный бэтсмен, и обычно, если его не выбивали, отличался в перебежках.

Майк переоделся и вышел на балкончик вверху павильона. И оказался в полном одиночестве. На раннем этапе игры в павильоне бывало мало зрителей. Трудно отыскать более уютное место для раздумий, чем верхние балкончики павильона «Лорда». Майк, следя за неторопливым развитием игры на поле, взялся за оценку ситуации во всех ее аспектах. Опьянение свободы убывало, и он мог уже трезво взглянуть на свой побег из банка и взвесить последствия. Без сомнения, он обрубил канаты раз и навсегда. Даже дружески расположенное начальство вряд ли посмотрело бы на его поведение сквозь пальцы. Начальство же Нового Азиатского банка меньше всего подходило под определение дружески расположенного. Мистер Бикерсдайк, конечно, не упустит возможности избавиться от него. Он понимал, что его карьере в банке пришел конец. Она осталась в прошлом, и ему теперь надо думать о будущем.

Момент был не для полумер. Домой он вернуться не может. Раз начав, он должен продолжать и отыскать что-то конкретное, чтобы самому себя содержать.

Выход у него был как будто один. На что он способен, спросил Майк себя. Он способен играть в крикет. И жить ему придется игрой в крикет. Стать профессионалом. Возьмет ли его какая-нибудь команда? Вот в чем вопрос. Место его проживания исключало шанс попасть в команду собственного графства. Он не может играть как профессионал в той же команде, в какой его братья играют как любители. Он должен пойти с рискованной карты, поставить на то, что родился он в Суррее.

С другой стороны, есть ли у него рекомендации, требующиеся для Суррея? Да, его школьная репутация. Но достаточно ли ее? Он почувствовал, что ее может оказаться мало.

Никогда еще за всю свою жизнь он ни над чем не размышлял так напряженно и сейчас ясно увидел, что все зависит от того, как он покажет себя в матче вот сейчас на этом поле. Это его решающий шанс. Если он блеснет, все будет хорошо. Ему не хотелось думать о положении, в котором он окажется, если не блеснет. Дальний сигнал и аплодисменты прервали его мысли. Миллс выбыл, пойманный у калитки. На табло появился общий счет, равный сорока восьми. Не сенсация. Успех команды во многом зависел от зачина профессионалов.

Снова раздались аплодисменты. Со ступенек павильона спустился Джо, играющий в команде страны, любимец публики.