Константин Николаев: Брачный сезон или Эксперименты с женой

Тон задавала круглая особа с хитрыми черными глазками-бусинами и пьяной разухабистой походочкой. Она то и дело выскакивала из-за стола, как гигантский каучуковый мяч, подбегала к какому-нибудь столику и выдергивала зазевавшегося отдыхающего или командировочного (а забредали к нам и такие). Потом начиналось самое страшное. Под некачественные звуки ресторанного оркестра пара врезалась в толпу танцующих, и дальнейшее ее продвижение можно было проследить только по взвизгам и легким завихрениям то в той, то в другой стороне танцплощадки.

Я сидел далеко, и опасаться мне было, в общем-то, нечего. А живописная колонна в виде гигантского снопа пшеницы полностью закрывала мой столик от бесовских глаз каучуковой тетки. Но этот бруствер совершенно не скрывал меня от остальных работниц химкомбината. К тому времени, когда я наконец дождался своей порции «жаркого по-колхозному», они разошлись не на шутку. Их взгляды сомнамбулически блуждали по ресторанному залу в поисках новой жертвы.

Не успел я приступить к ужину, как на мою тарелку легла сиреневая тень. Я поднял глаза и, к собственному ужасу, встретился с лиловым от косметики взглядом работницы ореховского химкомбината. На ней было синтетическое фиолетовое платье с неоновыми нитями люрекса.

– Бе-е-е-лый танец! – нетрезво прохрипел в микрофон мой приятель-саксофонист Ленька Тимирязьев.

Я понял, что это происки каучуковой особы, которая уже бороздила зал с полуобморочным отдыхающим под мышкой.

– Молодой человек, – подалась ко мне лиловая красавица. – Можно вас пригласить?

Впопыхах я не сориентировался и напрочь забыл о своей солидной должности. Стул упал, жалобно звякнув о бетонный пол «Полевого стана». Как труп. Я оказался в свирепых объятиях женщины-вамп из Орехова-Зуева.

– Ну, что же вы? – томно выдохнула она. – Ведите свою даму…

«Кто это сказал, что вы моя дама?» – пронеслось в моем, почти лишенном кислорода, мозгу. Но вслух я прошептал что-то дурацкое и совершенно не относящееся к делу.

– А как вас зовут?

– Лилия, – с готовностью отозвалась любительница лиловых оттенков.

– Очень приятно, – солгал я. – А меня Арсений…

– Вы армянин или, может, еврей?

Лилия с интересом заглянула в мои водянистые глаза.

– С чего это вы взяли? – к своему ужасу, ответил я вопросом на вопрос.

– Ну как же, Арсен… Нерусское какое-то имя.

И вот тут-то я невзлюбил жительниц Орехова-Зуева. В том числе и девушку Елену.

Мы завершили с Лилией белый танец, и она силком затащила меня в рой гудящих женских ртов.

– О-о! Мужчина! – раздалось сразу со всех сторон.

Можно было подумать, что мужчина и вообще-то большая редкость, а в Орехове-Зуеве это прямо-таки – музейный экспонат.

– Это Арсен, – представила меня своим подругам Лилия, словно хотела сказать, что насчет мужчины ее товарки в корне ошиблись.

Я решительно возразил, что меня зовут Арсений. Но неприятное имечко так и приклеилось ко мне. По крайней мере, на ореховском химкомбинате.

Во главе стола возникла каучуковая дамочка и предложила всем выпить за начало отдыха.

– Это Томка, – пояснила бледная девушка справа от меня, – бригадирша из первого гальванического.

Ни имя, ни звание мне ровным счетом ничего не сказали. Но выпить пришлось. В самом деле, не станешь же отказываться, когда это предлагают женщины. Да и как бы это выглядело: ты отказываешься, стыдливо прикрывая стакан ладонью, а куча теток шумно уговаривают тебя: «Ну немножечко! Ну последнюю!» Словом, мне пришлось выпить.

Разговор стал оживленнее. Даже черноглазая бригадирша первого гальванического больше не выскакивала из-за стола при первых же аккордах любой музыки. Черные глазки то и дело впивались в меня. Руки сноровисто разливали коньяк.

– Вообще-то я закончил педагогический, – с удивлением услышал я свой монотонный голос, – но вот, работаю здесь. Заместителем директора…

Эти слова явно вызвали одобрение женской части коллектива. Хотя, черт, какой женской части, если единственной мужской частью был я сам.

– Трудно, наверное, заместителем-то устроиться? – подала голос Елена.

– А кому сейчас легко? – в моем голосе послышались учительские нотки.

О том, что «замдиректора» стояло только в моей трудовой книжке, а на самом деле в «Полевом стане» мне было отведено скромное место «организатора массовых мероприятий в сезонный период», я умолчал. Тем не менее в высокопоставленную роль я вошел уже часа через два.