Пэлем Вудхауз - Дживс и неумолимый рок

Обидно слышать столь горькие слова от родной кровиночки. А впрочем, чего еще ждать от тети Агаты?

– Итак, находясь в этом доме, ты сделаешь все возможное, чтобы не выставить себя никчемным легкомысленным прожигателем жизни. Прежде всего, ты бросишь курить.

– Однако же, тетя…

– Мистер Филмер – президент Антиникотиновой лиги. От спиртных напитков ты тоже откажешься.

– Будь я проклят!

– И сделай милость, исключи из своего лексикона все, что отдает баром, биллиардной или театральной гримерной. Именно от этого во многом зависит, какое впечатление ты произведешь на мистера Филмера.

Тогда я поднял процедурный вопрос.

– Хорошо, но зачем мне производить впечатление на этого… на мистера Филмера?

– Затем, что я настоятельно прошу тебя об этом, – отчеканила престарелая родственница, одарив меня соответствующим взглядом.

Натыкался я на шпильки и поострей, но и этой хватило, чтобы понять: дело обстоит именно так и не иначе. Я ретировался с тяжестью на сердце. Ноги привели меня в сад – и будь я проклят, если первым же встречным не оказался Бинго Литтл!

С Бинго, хочу вам сказать, мы дружны чуть ли не с рождения. Мы появились на свет в одной деревне и с разницей всего лишь в пару дней, бок о бок прошли через ясли, Итон и Оксфорд, а потом, войдя в пору зрелости, закатывали в старом добром Лондиниуме первосортнейшие кутежи. И если существовала на свете живая душа, способная скрасить мне тяготы грядущих безотрадных недель… одним словом, таким парнем мог быть лишь Бинго Литтл.

Но как его угораздило здесь очутиться? Это было выше моего понимания. Дело в том, что недавно он женился на Рози М. Бэнкс, прославленной писательнице, и, когда мы виделись в прошлый раз, он собирался вместе с ней в лекционное турне по Америке. Прекрасно помню, как он сыпал проклятиями, поскольку из-за этой поездки не поспевал на скачки в Аскоте.

Пусть даже явно подозрительным образом – но все же он здесь! И я, устремившись к дружескому лицу, подал голос на манер ищейки-бладхаунда.

– Б-баф! Бинго!

Он крутнулся вокруг своей оси (вот те на! нет, такое лицо дружеским не назовешь – скорей уж исказившимся) и завертел руками похлеще семафора.

– Тсс-иш-ше! – зашипел он, – ты что, хочешь меня погубить?

– А?

– Ты что, не получил моей телеграммы?

– Так это была твоя телеграмма?

– Ясное дело, моя.

– Так что ж ты ее не подписал?

– Я подписал!

– Нет. Ты не подписал. Я так и не понял, о чем в ней речь.

– Ну хорошо – ты же получил мое письмо?

– Какое еще письмо?

– Мое.

– Не получал я никакого письма.

– Ну, значит, я забыл его отправить. Я там писал, что устроился гувернером к твоему кузену Томасу, так что ты должен встретить меня как совершенного незнакомца.

– Но почему?

– Потому что если твоя тетушка заподозрит, что мы приятели, то вышвырнет меня и глазом не моргнет.

– Почему?

– Почему? – поднял бровь Бинго. – Ты сам поразмысли, Берти. Был бы ты своей тетушкой, для которой не секрет, что ты за фрукт, – ты бы стал держать лучшего друга такого парня в гувернерах у своего сына?

Вот теперь у меня голова совсем пошла кругом. Потом я все же сообразил, к чему он клонит, и не мог не признать, что в его словах немало на редкость неприятного здравого смысла. Хотя он все равно не объяснил, в чем – как бы это сказать – суть… квинтэссенция? – в чем момент истины этой таинственной истории.

– Я думал, ты в Америке, – осторожно сказал я.

– Как видишь, нет.

– А почему?

– Неважно. Нет, и все тут.

– И почему ты взялся за гувернерство?

– Неважно. У меня есть на то свои причины. И я хочу втемяшить тебе в башку, Берти – хочу вколотить это в твои бетонные мозги – нас не должны видеть вместе. Этого гаденыша, твоего двоюродного братца, позавчера застукали в кустах с сигаретой, и мое положение сильно пошатнулось. Твоя тетушка заявила, что если бы я осуществлял надлежащий надзор, то подобного бы не случилось. А если она еще узнает, что мы с тобой водим компанию, я вылечу отсюда как пить дать. А я не должен вылететь отсюда – это вопрос жиз ни и смерти.

– Но почему?

– Потому что, – отрезал Бинго.

Тут ему померещились чьи-то шаги, и он с завидным проворством шмыгнул в лавровый куст. А я неспешно побрел к Дживсу – посоветоваться обо всех этих подозрительных явлениях.

– Дживс, – сказал я, входя в свою комнату, где он разбирал багаж, – ты помнишь ту телеграмму?

– Разумеется, сэр.

– Ее отправил мистер Литтл. Оказывается, он здесь гувернером у моего кузена Томаса.