- Ить, сколько ж эта жидовня пархатая кровушки казачьей в Гражданскую пролила! — сетовал станичник, — а ведь всё им, христопродавцам, мало! Все вы знаете о том, — продолжал он с серьёзным видом, — что гнусная жидовка, которая живёт рядом с нашей Управой, регулярно закидывает казачество сырыми яйцами! — по залу прошёл возмущённый гул, а оратор продолжал: — месяц назад, когда мы Кольку с Юркой приговорили выпороть, эта гнусная баба опять обкидала нас яйцами! Я Юрку должон был пороть — так она мне в папаху прям яйцом зафинтилила! Папаху таперь не отстирать — а яйцо протухло, и воняет оттедова, из папахи-то!… Но самоглавное: милиция у нас заявления не принимает на эту бабу, ржут менты над нами! Где справедливость, братья-казаки? Доколе жидовня глумиться над нами будет?…
…Сейчас, вспоминая всё это, мне кажется, что я был свидетелем какого-то спектакля в Театре Абсурда. Но ведь тогда, в начале 1990-х, ни мне, да и никому всё это абсурдом не казалось. Наоборот, казалось, что возрождающееся казачество — это всерьёз и надолго; что схлынет первая пена, уйдут со временем маргиналы и горлопаны — и казаки займут какое-то своё место в обществе, «впишутся» и во время, и в социум, займутся своим традиционным делом — казачьим земледелием и службой в армии. Отчасти, так и случилось. Но — лишь отчасти: совсем недавно встретились мне на улице двое колоритных персонажей — два вечных алкоголика, обитающих в центре города. Прежде я не раз встречал их возле гастрономического магазина № 1, где они, обычно, шмаляли у прохожих мелочь на опохмел… Нынешней осенью они попались мне навстречу: одеты они были в ношенные армейские гимнастёрки с литерами «И» на жёлтых погонах и шевронами Иркутского Казачьего Войска на рукавах. На головах у них были фуражки с жёлтым околышем, на ногах — кирзовые сапоги. Больше всего меня умилило то, что оба они были в синих спортивных трико с вытянутыми коленками — и где уж выкопали такой раритет? — на которые были нашиты жёлтые лампасы. Встретил я их там же, возле Гастронома № 1. Они сосредоточенно подсчитывали мелочь. Увидев меня, один из них произнёс:
- Слышь, друг! Тут такое дело… Не хватает немножко… Может, добавишь?
На дело возрождения казачества мне никаких денег не жалко: дал им сотенную, к их великой радости. Велел выпить во здравие Императорского Дома, и за возрождение в России монархического строя. Они, кажется, не поняли, о чём я…