Роман Днепровский - Ироническая проза. Ч. 1

Ещё казаки очень любили устраивать у себя во дворе праздники. Праздники были двух видов: застолья и порка виновных. Иногда эти два мероприятия объединялись в одно: выпоров очередных ренегатов и внутренних врагов казачества, станичники выставляли во дворе столы, накрывали их — и, рассевшись и приняв на грудь, начинали хором петь казачьи песни. Когда же бОльшая часть хора была уже не в состоянии петь самостоятельно, включали магнитофон и слушали записи песен в исполнении казачьих певцов Трофима, Круга, Кучина и Шуфутинского. Казачьи праздники, порою, затягивались часов до двух ночи, и это, почему-то, очень не нравилось жильцам нашего дома и соседних домов.

На четвёртом этаже, прямо над нами, жила Роза Исааковна. Эта Роза Исааковна происходила из старинного рода потомственных стоматологов, носила золотые серьги, золотую цепочку, золотые кольца и золотые зубы. Кроме того, Роза Исааковна была ярко обесцвеченной блондинкой — а в остальном, в её внешности преобладали семитские черты. Предки Розы Исааковны никогда не проводили никаких казачьих расказачиваний и не исполняли директив Якова Свердлова — они тихо-мирно лечили людям зубы, за что пользовались среди иркутян любовью и уважением. Но, видимо, Б-гу было угодно, чтобы именно Роза Исааковна стала грозой всего иркутского казачества.

Случилось это так: однажды, ещё в начале девяностых — то есть, до того, как мы с супругой переехали в тот самый дом, казаки устроили очередной свой праздник с непременным казачьим развлечением — поркой. Выпоров очередных виновных, станичники, по обычаю, накрыли столы, тут же перепились в хлам, и устроили буйную оргию: кто-то орал песни, кто-то по очереди махал войсковой шашкой, кто-то просто громко и с выражением матерился… Казачьи игрища затянулись за полночь: к этому времени, Роза Исааковна уже дважды спускалась со своего четвёртого этажа на двор к казакам, и делала им замечания. Как она рассказывала после, оба раза казаки отреагировали более-менее адекватно, но своих бесчинств не прекратили — а когда Роза отправилась к ним с третьим замечанием, кто-то из этих ухарей что-то такое ей ответил… не совсем хорошее. Касаемое её, Розы, происхождения…

Роза Исааковна поднялась к себе на четвёртый этаж, зашла на кухню, открыла холодильник. В холодильнике, в специальных ячейках на дверце, лежали сырые яйца. Тридцать штук сырых яиц… Тогда Роза открыла окно, вооружилась яйцами, и, заняв удобную позицию, принялась метать свои «снаряды» в иркутское казачество.

Подвергнутые атаке с воздуха, казаки в испуге убежали в свою Управу и забаррикадировались в ней. До утра всё было тихо и спокойно: судя по всему, казаки вспомнили боевые традиции пластунов, и бесшумно, поодиночке и небольшими группами покинули двор Управы и рассредоточились по местам своей постоянной дислокации. А Роза Исааковна до утра проспала спокойным сном — таким, каким спят усталые герои сразу же после совершения Подвига.

Но это ещё не конец истории: через неделю, в ясный и погожий воскресный день казаки вновь собрались во дворе Управы. Они вынесли на двор скамейку, расположили на ней очередного ослушника с заголённым афедроном, и приготовились, было, приступить к экзекуции… Сердце наблюдавшей за всеми этими казачьими манёврами Розы Исааковны дрогнуло — о, это женское сердце! — и наша соседка вновь заняла стратегическую позицию на подоконнике, вооружившись яйцами.

Я не знаю, тренировалась ли прежде Роза Исааковна в метании яиц по движущимся клоунам, но, судя по её рассказу, все её снаряды достигли цели. Правда, рассказ из её уст об этом я услышал уже значительно позже — а тогда, в 1993 году, про эту женщину-снайпера я узнал ни где-нибудь, а на общевойсковом казачьем круге, куда меня занесла нелёгкая журналистская доля. На этом круге казаки через равные промежутки времени кричали: «Любо!!!» в ответ на всякие предложения атамана — а атаман, принявший перед кругом на грудь, до того сомлел в душном зале, что после объявления перерыва не мог встать со стула. Кончилось тем, что перед пьяным атаманом просто опустили занавес, и пара есаулов просто увела батьку со сцены под руки.

Так вот, собственно, на том кругу и услышал я впервые о нашей Розе Исааковне и её легендарной меткости. Выступавшие казаки сменяли друг дружку на сцене, каждый из них в своём выступлении говорил о трудностях возрождения казачества, о затаившихся тут и там врагах, кои этому процессу всячески мешают и вредят. Наконец, на сцену поднялся очередной выступающий, поведавший собравшимся о страшном жидо-ментовском заговоре, имеющем место быть в нашем родном городе: