Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

Не долетая до гератской дороги, ведущая «двадцатьчетвёрка» начала резать угол через гератские развалины. Все повернули за ней. Мимо них неслись разбомблённые дувалы. В одном дворике борттехник Ф. увидел привязанного осла, и насторожился. Тут же промелькнули два духа, поднимающие автоматы, уже сзади послышался длинный треск.

– Стреляют, командир! Двое в развалинах справа, – сказал борттехник.

– Уходят под крышу! – сказал, глядя назад, правак.

– Куда смотрим, прикрытие? – сказал командир. – Нас только что обстреляли. Пошарьте в дувалах, минимум двое.

– Там осёл рядом, – подсказал борттехник.

– Там осёл рядом, – эхом повторил командир.

«Двадцатьчетверки» развернулись, ушли назад, покрутились, постреляли по развалинам из подвесных пушек, никого не увидели и пустились догонять пару.

Сели в аэропорту Герата, – осмотреть вертолёты на предмет дырок. Когда борттехник Ф. останавливал винт, покачивая ручкой тормоза, он увидел в правый блистер, как в двери ведомого появился борттехник Л. и, застряв на стремянке, вглядывается в их борт. Борттехник Ф. закурил, вышел на улицу. К нему подбежал борттехник Л.:

– Ты ранен? – заглядывая в лицо.

– С чего ты взял?

– Ну, вас же обстреляли, вон у тебя стекло выбито – когда сели, я смотрю, мешок для гильз до земли висит, ну, думаю, как раз попали, где ты сидишь! А сейчас ты выходишь – все лицо в крови! Чья кровь-то?

Борттехник Ф. провёл рукой по лицу, размазал липкие капли птичьей крови, посмотрел на ладонь. Стоит ли признаваться? – подумал он. – Удачное стечение обстоятельств, скажу, что стекло разбило пулей! Тогда чья кровь?

– А хрен её знает, – ответил он вслух самому себе. – Но точно не наша. Наверное, духа, которого я успел замочить! – и он засмеялся.

– Да, ладно, кончай! – недоверчиво сказал борттехник Л. и полез смотреть дыру. Засунул в неё голову, пробубнил:

– А где входное – или выходное? Куда пуля ушла?

У вертолёта уже собрались все. Осматривали дыру, лезли в кабину, шарили по стенкам в поисках пули. Почему-то никто не обращал внимания на остатки пуха, который не весь выдуло в блистера. Экипаж майора Г. ходил вместе со всеми и загадочно молчал.

– Да где пуля-то? – наконец спросил командир ведомого у майора Г.

– А черт её знает! – пожал плечами командир. Он тоже понял, что на пулю можно свалить выбитое стекло. – Может, через мой блистер вылетела?

Добровольные баллистики снова осмотрели кабину и выяснили, что в таком случае пуля двигалась по сложной кривой, – обогнула каждую ногу командира и поднялась почти вертикально вверх в его блистер.

– Да хрен с вами! – не выдержал командир. – Шуток, что ли не понимаете? С уткой мы поцеловались, вот вам первое апреля! Но всех попрошу молчать! Вы лучше свои борта осмотрите, нет ли дырок. Сгрудились тут, пулю какую-то несчастную ищут…

– А про обстрел – не шутка?

– Какая, нафиг, шутка! Залепили с двух стволов, а наше доблестное прикрытие никого не нашло. А может, вы с ними договорились? – подозрительно прищурился на «двадцатьчетвёртых» командир.

– Товарищ майор! – вдруг закричал от своего вертолёта борттехник Л. – У нас дырка!

Подошли. На самозатягивающейся резине левого подвесного бака темнела маленькая рваная дырочка с расплывшимся вокруг темным пятном. Борттехник Л. показывал на неё пальцем:

– Вот, пожалуйста! И как теперь домой лететь? Насосы заработают, начнёт топливо хлестать. Эта резина ничего не держит…

– Да-а… – майор Г. вытер рукавом веснушчатую лысину. – Сейчас возись, заплатку ставь. А кто её будет ставить? Техбригаду что ли вызывать из-за такой малости?

Пока майор гундел, а лейтенант Л. гордо стоял возле него, уперев руки в бока, борттехник Ф. подошёл к левому подвесному. «Почему левый? – подумал он, рассматривая дырку. – Стреляли-то справа». Он сунул палец в разрыв на резине – он был сухой и застарело-шершавый. Провёл пальцем по металлу бака, прощупал его, описал пальцем круг под резиной. Дырка на металле отсутствовала! Дырка же на резине была явно давнишней, и керосиновое пятно, скорее всего, подпитывалось керосином, льющимся верхом при заправке вертолёта.

– Нет тут никакой дырки, – сказал борттехник Ф.

– Как это так? – удивились все.

– Вот так. Старый порыв резины, а бак цел. Смотрите сами.

Борттехник Л. подбежал, сунул палец, пощупал и покраснел.

– Что же ты, – сурово сказал командир. – Не можешь дырку от недырки отличить? Вводишь в заблуждение сразу четыре экипажа, нервы треплешь…