Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

Всё. Больше ждать нельзя. Мне лично эти японцы ничего плохого не сделали, но есть игра. Есть правила. И ещё есть туман. Он – и рамки, и условия, и моя возможность выиграть. Боюсь, единственная: все остальные козыря – в широких рукавах японских штормовок.

Здесь хороший грунт. Неужели я приду с границы с обоими якорями? Мех говорит, что левой машине не пойдёт режим полного хода. Это значит, что больше тридцати узлов мне не видать. Это не есть гут, но это чуть позже. А сейчас – только средний главный двигатель, восемьсот оборотов.

– Средняя вперёд, – я слышу свой голос, как в комнате для звукозаписи. Форштевень, скулы, надстройка, стекла ГКП, мачта с крутящимся лопухом МР-220, я, сигнальщик, рулевой и старшина ЭМК толкаем перед собой плотную завесу тумана на скорости 10 узлов. Предел управляемости моего кораблика, бака которого я не вижу. Вижу я рога носовой артустановки, плавно тонущие в молоке. Прямо по курсу. Прямо по морде. Бортовые машины. Тысяча двести. Тысяча восемьсот.

24 узла. Управление с ГКП. Возня на катер-балках, помощник запихивает патрон в сигнальный пистолет.

Волна – глухое «бу-бух» в днище висящего катера. Пом и бойцы в катере хватаются за всё подряд. Три стоп. Катер сразу же заводится – нежный поцелуй меху. Две секунды – и скорлупка, рыча, исчезает в белой пелене мироздания, зябко колышущейся на длинной океанской волне. Пом с орлами пошёл к японцам.

Расчёт прост: в таком тумане можно ориентироваться только по РЛС. «Кавасачки» не видят, кто к ним идёт. Могут только предполагать. Скорость у «Чирка» [161] ] «Чирок» – катер. мала, никакой надежды догнать японца, но его задача и не в этом. Он должен только спугнуть. Джапы, естественно, ломанутся в нейтральные кратчайшим курсом, а там, на кромке тервод, их будет ждать Я. С «Лимой», пушками и, надеюсь, тридцатью узлами.

Где-то над головой, поскрипывая, вертится антенна РЛС – и глаз, и ухо в кромешной белизне. Там же полощется зелёный флаг морчастей и зелёный же «рубль». Выгнуты, надо полагать, антенны на ходу, какой поэтичный образ. Не отвлекайся, командир. Смотри, дёрнулись враги. Обе, пеленгом, бегут сюда. «Чирок» где-то кабельтов не дошёл. Молоток пом.

Туман пошёл клочьями, ветерок. Что хорошо весьма.

Ну что же, вторая ОГ [162] ] ОГ – осмотровая группа. – весёлый старый зам с бойцами в поперечном коридоре, в готовности. Почему не на баке? Потому что сначала я, командир, собственной персоной, собираюсь слегка пострелять.

Пушки оставим в покое. Для таких случаев у меня есть автомат, обычный «калаш».

Три стоп. Они что, на экранчики свои не смотрят? Идут прямо на меня, не сворачивая. Скорость где-то 21-22 узла. Тихо! Нет, не слышно…

Как там у Розенбаума? «Очередь от живота»? Шесть кабельтовых. Пять. Четыре. Слепые у нас сегодня японцы. Орёт ВПС – застава нервничает: «Шестидесятки идут прямо на вас!»

Да знаю я! Испокон в морских делах – банк у того, кто умеет ждать. Независимо от эпохи и применяемого оружия. Терпение, командир. В магазине только трассёры.

Ха! В нейтральных, полторы мили на зюйд, ещё одна «шестьдесят по нолям» – неопознанная надводная малая цель. И пеленг тоже постоянный – идёт ко мне.

Три вперёд! Лево пятнадцать!

Ёп-т, да меня за своего приняли! Правильные хлопцы сегодня за крабами ходят.

Слышу! Вижу – два блёклых буруна, метров сто пятьдесят… сто… Пушки на траверз, угол места ноль! Для понта на сей раз, но только я об этом знаю.

И.

На три пальца ниже ближайшего буруна и чуть левее, чтобы между ними. Восемь, по-моему, патронов. АК-74 дёргает вверх и вправо и два последних трассёра идут впритирку к первой «кавасачке».

Сирена.

Пять ракет.

И ещё одна «очередь от живота» по горизонту, для эффекта.

Этот, на юге, закладывает крутой разворот.

Стоп! Три назад!

Вас двое, ребята, так что дрейф – это не то, что мне нужно. Нужно подойти к моему борту. Самыми малыми оборотами.

Стоп!

Руки, руки-то опустите…

Зам с бака, старшина мотористов с юта почти одновременно прыгают в белые пластиковые мыльницы с задранными носами. Есть, есть радары. Но главное – краб. Он остаётся дома.

Оно всё как бы просто. Но это – кажется. Кто что отдаёт.

Не могу сказать, что я люблю свою работу. Скорее, я просто стараюсь делать её хорошо.

Так что писать дневники мне некогда.

А иногда хочется.

Терпение, терпение, командир.

«Ноль эмоций» – кто-то так говорил в 60-е. Кто?

Туман… Боже мой, какой туман…