Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

– Сергей Витальевич, имеете ли вы представление о мореходной астрономии?

– Да!

– О правилах штурманской службы на кораблях?

– Да!!

– О навигационном обеспечении службы кораблей ледового класса?

– Да!!! – оргазмировал Сергей Витальевич, явно представляя свою фамилию на одном уровне с Колумбом, Тасманом, Куком, ну, на худой конец Меркатором… Впрочем, «худым концом» упомянутый Сергей Витальевич, судя по обилию «алиментарных» исполнительных листов, не страдал…

Латимерию для выяснения реального уровня знаний новоиспечённого «циркуля» хватило двух минут.

– Никогда, капитан, ты не станешь майором, – прокомментировал Латимерий профпригодность Серёги. – А вот жить мне теперь придётся в штурманской рубке.

Он, конечно, утрировал. В штурманской рубке, естественно, был поселён сравнительно молодой старпом, которому парой предложений были обрисованы перспективы уголовной ответственности за нарушение правил кораблевождения, повлёкшие за собой катастрофу планетарного масштаба.

И вот теперь, когда корабль уже двадцатые сутки находился в море, а долгожданных навигационных происшествий всё не было, народ, похоже, уверовал в «учёт и контроль» и расслабился. Даже Латимерий, сдавая командирскую вахту так или иначе живущему на ГКП [156] ГКП – главный командный пункт. старпому, казалось, погрузился краем своей ископаемой ментальности в лирическое настроение и с некоторым намёком на благодушие, расписываясь в журнале исходящих радиограмм за своё решение – идти в базу, буднично спросил производившего метеоизмерения командира отделения штурманских электриков:

– Ну-с, голубчик, и каков же нынче ветерок?

– Ветер 260 градусов, 4 метра в секунду, тащ командир, – доложил боец. Старпом рядом насмешливо крутил на пальце, как клоун цирковую тарелочку, круг СМО – один из прибамбасов для измерения ветра.

– Чудесно, замечательно, – почти пропел Латимерий, – вот и пойдём по ветру, что наполнит наши ветрила единым чувственным хлопком. Слышишь, штурман?

– Так точно! Есть! Есть по ветру, товарищ командир!!! – заорал Серёга.

Латимерий чуть поморщился, искоса глянул на старпома и, нацепив обычную маску зажиточного сельского попа, убыл с ГКП.

Серёга же, высунув язык, писал чего-то в навигационный журнал. Минут через десять старпом, которого в относительно спокойной обстановке пустого моря и надёжной радиолокационной и сигнальной вахты по третьему году неминуемо потянуло в давно обещанный организму сон, сполз по трапу в штурманскую, где, борясь с физиологией, принялся корректировать карты по последнему Извещению мореплавателям. В конце концов, размашисто склёвывая носом окружающую реальность, он оказался на жёстком диванчике, который немедленно показался ему удобной колыбелью. Измождённый службой «за себя и за того парня», старпом, наконец, уснул, и видел он сны, в которых он катался по роскошному украинскому полю на комбайне «Нива», а командир штурманской боевой части, ненавистный капитан Бахметьев С. В. в снаряжении Икара с павлиньим хвостом и в лётном шлеме, тщетно пытаясь взлететь, убегал от острых, сверкающих на солнце ножей мощного, но, увы, тихоходного механизма…

Здесь нужен маленький комментарий: в соответствии со стародавней традицией, ветер во всем мире дует «в компАс». И дело здесь не в ударении, а в правиле: западный ветер – это ветер, дующий с запада, т.е. с направления 270 градусов или «9 часов». Все остальное, по крайней мере, на море, из компАса вытекает – и течения, и вектора курсов плавсредств, и компасных, и истинных. Поэтому, и это понятно любому штурману, приказ Латимерия имел смысл: лечь на курс 80 градусов, который, вместе с, кстати, попутным ветром, приведёт корабль домой. Это понятно любому штурману. Но…

Поднявшийся в 04.00 на ГКП зам, собравшись сменить Серёгу в нелёгком деле вахтенного офицерства, минут десять пялился в одну и ту же фразу вахтенного журнала: «В соответствии с решением командира корабля, следуем в базу. Курс 260 градусов, скорость 10 узлов…» и далее длинная тирада о радиационном наблюдении, и т. д., и т. п. Зам тщательно протёр глаза, ещё и ещё раз. Сказал: «Я щас» и спустился в каюту, ещё раз основательно умылся, подставив голову под холодную воду. Вновь взбежал на ГКП. Старпом спал в штурманской сном праведника, горе-штурман сиял улыбкой победы над условностями, матросы, рулевой и метрист, привычно-бездумно смотрели вперёд. Корабль, неумышленно, но принципиально двигаясь уже в нейтральном море, уверенно возвращался в базу путём и духом прославленных магеллановых времён – путём кругосветки с жаркими странами, индейцами и попугаями.