Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

Прапор хмуро посмотрел на командира, сел к столу и, обиженно сопя, начал писать рапорт.

Далеко в горах израильского Крайнего Севера затерялась база. Не простая база, а танковый рембат. Когда-то эта база прославилась тем, что некий механик-водятел позволил неисправной башне «Меркавы» оторвать себе башку, тем самым сильно снизив показатель по ТБ как в рембате в частности, так и в АОИ вообще. Но речь сейчас не о том печальном инциденте, а о прапоре. Служил в том рембате прапорщик, наверное, и сейчас служит, такие досрочно из армии не уходят, только вперёд ногами или на заслуженную пенсию. Хорошо служил, бумажки исправно перекладывал, на механиков с электриками покрикивал, чтобы они, черти, не торчали у ворот боксов с сигаретами и кофе, а работали, ковали танковую мощь державы.

И заслужил таки прапорюга взгляд благосклонный от начальства, многими фалафелями [142] Фалафель – традиционное блюдо израильской кухни в виде пухлых лепёшек, обжаренных во фритюре. Здесь – жаргонное название наград. украшенного. И решило начальство прапора наградить-премировать. Но не златом-серебром, то бишь денежной премией в ведомости, и не званием внеочередным (все звания прапорщицкие он так и так до пенсии жопочасами, то бишь выслугой лет, возьмёт), а повышением его, прапора, боевой подготовки. Словом, решило начальство направить прапора на курс парашютных прыжков, сделать из него первого в истории АОИ воздушно-десантного танкоремонтного прапора, на страх агрессору.

Ну а прапор что, начальство приказало – прапор ответил «Есть!» Прочитал «Шма Исраэль…», [143] «Шма Исраэль» – молитва, что-то вроде «Отче наш» у православных. поцеловал жену с детишками, да и поехал на тренировочную базу ВДВ награду получать во все предназначенные для этого отверстия. И таки получил, прошёл курс парашютной подготовки, выпрыгнул положенные три раза из парящей в облаках «Дакоты» [144] «Дакота» – английское название американского самолёта С-47. и вернулся в родной рембат, сверкая десантными «крылышками» на груди и почёсывая следы красного воздушно-десантного инструкторского ботинка на заднице.

Прапор гоголем ходил по боксам рембата, выпячивая грудь и периодически поправляя «крылышки», рассказывая и пересказывая всем осточертевшую историю про то, как было сложно на курсе, и какой он крутой, и как он целых три раза из самолёта прыгал. Остановившись возле «русского» механика, который хмуро махал кувалдой, загоняя пальцы в танковую гусеницу, прапор в очередной раз поправил эмблему и, орлом взглянув на чумазого механика, сказал:

– Да, Алекс, это тебе не хрен собачий! Вот ты когда-нибудь с парашютом прыгал?

– Было дело, – пробурчал, не разгибаясь, механик.

– И сколько раз?

Алекс не спеша выпрямился, и задумчиво сказал:

– Ну, затяжных у меня около пятидесяти, а так просто где-то 250.

На прапора было больно смотреть; если бы из-под танка вылез негр, поставил бы его раком и при всех отымел, он бы не выглядел столь подавленным. Тихо-тихо, не поднимая глаз, он вернулся к себе в канцелярию и не выходил оттуда до окончания рабочего дня. Десантные «крылышки» больше никогда не появлялись на его гимнастёрке.

Ну не знал прапор, даже предположить не мог, что Шурик приехал в Израиль КМС-ом по парашютному спорту.

Иорданская долина, мы (опять!) охраняем поселение. В отличие от религиозной дыры под Хевроном, кибуц [145] Кибуц – в Израиле – кооперативное сельскохозяйственное предприятие, в которых коллективизация помимо производства распространяется на воспитание детей, организацию совместного досуга и некоторые другие функции. Гильгаль выгодно отличался светским населением, зелёным пейзажем и четырьмя девушками-связистками, квартировавшими в соседнем домике. Из недостатков были патрули военной полиции, невероятная вонь и мухи от птичников (2000 индюшачьих голов, а где головы – там и жопы, которые гадят) и коровника, а также хреново поставленный подвоз продуктов.

О последнем и пойдёт речь.

Продукты должны были подвезти именно в тот день, когда мы сменили откарауливших своё товарищей. Продукты не привезли. Связались по рации с дивизией, спросили, когда привезут. Получили ответ: «Не сегодня», немного поматерились и смирились с судьбой. Надо сказать, что уехавшие товарищи были людьми запасливыми и не лишёнными совести, кое-что мы «по сусекам наскребли» и не голодали. А вот перед ребятами в соседнем поселении проблема встала, можно сказать, в полный рост. У них запасов не оказалось, и они сели на вынужденную диету.