Анатолий Вилинович: Остап Бендер и Воронцовский дворец

— Да как это не знают, товарищи? Был, был, такой хороший фотограф, чего там. Мы у него и фотографировалась после венчания.

— Ну, уважаемая, так где он? Что он? — ринулся к женщине Остап. А Балаганов, который как тень сопровождал своего командора.

— Скажите, скажите, уважаемая, он так нам нужен.

— Как его имя, отчество? — поспешил задать еще вопрос Остап.

— Ну, милые, откуда мне знать, а тем более помнить, как его звать, — бухнула рулончиком дорожки об пол женщина.

— А фотография, фотография его у вас есть? — поедал глазами уборщицу Бендер.

А то как же, храню, венчание ведь… — пошла из салона фотографии она.

— А посмотреть, посмотреть эту фотографию можно? — елейно просительным голосом спросил Бендер.

— А чего же нельзя. Но она не со мной эта фотография, а в рамке дома висит, — вышла она из фотосалона в сопровождении респектабельных двух «товарищей». Старший из которых весело сказал:

— Вот и прекрасно, уважаемая, к вашим услугам автомобиль, сейчас и съездим к вам, а?

Женщина была несказанно удивлена увидев роскошный лимузин, на котором ей предлагалось прокатиться домой. Несколько растеряно взглянула на «нэпманов», как она их определила, но не отказалась. Вернулась в фотографию, оставила там свой рулончик дорожки и, вытирая руки о фартук, вернулась к машине.

Полину Даниловну, так она назвалась, компаньоны усадили на мягкие сидения автомобиля и они поехали. Вскоре Козлевич остановил «майбах» у дома, где женщина — находка для компаньонов, проживала. Войдя в опрятную светленькую комнатушку, Полина Даниловна сняла со стены фотографию в застекленной рамке, размером в две обычные открытки, смахнула с неё полотенцем пыль и подала Бендеру.

Остап смотрел на пару обвенчаных, выходящих из ялтинской церкви. Полина Даниловна — в белой с кружевами фате, а рядом в сюртуке её муж. Она и он молодые, со счастливыми лицами, с уверенностью в глазах, что их ждет радостная и благополучная семейная жизнь.

— Ах, как хорошо, как прекрасно вы и ваш супруг здесь выглядите, дорогая Полина Даниловна, — покачал головой Остап. Он зашел к ней один, оставив своих единомышленников в машине.

— Ой, как давно-давно это было, — взгрустнула хозяйка. — Отличная работа, сразу видно снимал большой мастер, Полина Даниловна.

— Да, мастер… но фотографировал нас с такой треногой, знаете, не он этот Мацков, а его помошник, наверное, как я помню.

— Ну? — разочарованно протянул Остап. — Как же так? А на обороте можно взглянуть? — и не ожидая разрешения, вынул фотографию из рамки с заметным волнением.

На обороте картона, на котором и была наклеена меньшего размера фотография Бендер увидел чернильный потускневший штамп: «Фотосалон Мацк… М.С. 19… г. Симферополь». Окончание слова фамилии и года не отпечатались. Как только Великий исследователь не вглядывался, букв в конце фамилии он не увидел. И охрипшим голосом спросил:

— И в каком же году это было, Полина Даниловна?

— А в тринадцатом, аккурат за год до войны с германцем. Моего забрали в солдаты, да так и… — махнула рукой горестно женщина. — И не пожили…

— Да, сочувствую, дорогая Полина Даниловна… — искренне посочувствовал он и положил на стол десятирублевую купюру. — Весьма, вам благодарствую, весьма… Вы очень нам помогли, хозяюшка. Мы расспрашиваем о нем здесь, а он, оказывается в Симферополе?

— Да, уж, в Симферополе у него фотография, как я понимаю и помню главная, а в Ялте, значит, малая, курортная, товарищ.

— Ах, вот как… возможно, возможно, заулыбался Бендер.

— Очень благодарен вам, Полина Даниловна.

Бендер был так взбудоражен, обрадован узнанным, что не удержался и на радостях схватил руку хозяйки. Та испуганно хотела её отдернуть, но «высокосветский лев» успел поцеловать её ладошку.

— Что вы, что… — пролепетала уборщица фотографии, но ей, очевидно было это приятно, и, наверное, руку ей целовали первый раз в её жизни.

Остап на крыльях выбежал к своим друзьям с возгласом:

— Ну, голуби, есть всё-таки Бог на свете.

Балаганов подскочил от такого заверения. А Козлевич даже гуднул автомобильным клаксоном. И Остап пояснил радостно, как будто он уже знает где клад графини.

— Не здесь мы ищем, детушки, этого Мацкова. А искать надо в Симферополе, в Симферополе, камрадики-голубятики вы мои.

С этого дня все поиски компаньонов переключились в Симферополь. Бендер говорил своим дрязьям:

— Вот почему адресное бюро Ялты и не могло нам сообщить бывший или теперешний адрес Мацкова. Если он жил в Симферополе, то и адрес его там.