Павел Асс: Штирлиц, или Вторая молодость

– Бабоньки, дык, на него уже ничего не купишь! – пытался оправдаться профессор, но его все равно не полюбили и стали плевать на плешивую голову. Хорошо хоть не побили…

На этот раз профессор решил вообще не открывать рта и держаться в стороне. Он не замечал, что позади пристроился агент ГКЧБ Гиви Гмертошвили, который держал его на мушке своего пистолета с глушителем.

Тут в ГУМе раздался взрыв, после которого только один из прохожих отделался легким испугом.

Фонтан в центре второй линии разлетелся вдребезги, испуганные толпы побежали на улицу, а в магазин уже вваливались две сотни вооруженных до зубов иракских террористов.

Началась пальба, посетители обезумели, стали кидаться из стороны в сторону, даже очередь за кроссовками рассосалась. Гмертошвили решил воспользоваться случаем и «взять» профессора Плейшнера.

– Стой, где стоишь и не оборачивайся! – приказал он злодейским голосом.

Струхнув, профессор положил руки на затылок.

– А ну говори секретные счета Штирлица в Швейцарском банке!

– Позвольте! – возмутился профессор, оборачиваясь. Тут он обнаружил, что Гмертошвили норовит дать ему рукояткой пистолета прямо по зубам. Профессор что есть силы возопил: «На помощь!»

Иракские террористы, заметив среди посетителей ГУМа человека с пистолетом, начали стрелять. Бросив Плейшнера на пол, Гмертошвили ответил тем же.

Наконец один из террористов кинул в него гранату, от разрыва которой Гиви выронил пистолет и отлетел к стене. Подбежавшие арабы тут же определили его, как еврейского шпиона, заплевали ему все лицо, дали пожрать сала. Долго били дубинкой по голове. Достали пистолеты и выпустили в него по обойме. Что можно сказать еще, чтобы отчетливо представилось, насколько нехороший Гмертошвили не понравился этим нехорошим арабам?

Между тем, профессор уже отполз на порядочное расстояние и в душе уже праздновал свое освобождение. Не тут-то было! Арабы схватили его за шиворот и отволокли к группе заложников, которые не успели убежать из ГУМа. Их было человек пятьдесят. Заложников согнали в кучу и теперь держали под прицелом скорострельных автоматов. Потирая плешь, профессор Плейшнер задумчиво сидел среди них.

Через час к ГУМу были подведены правительственные войска, и вскоре ожидалось прибытие сил быстрого реагирования в лице спецбригады «Илья Муромец». А профессору Плейшнеру стало совсем уже невтерпеж. Громко ругаясь по-немецки, он стал требовать, чтобы ему разрешили сделать звонок своему адвокату.

– Я имею право на один звонок! – скандалил профессор Плейшнер. – Я приехал сюда из свободной страны! Я требую!

Арабы что-то бормотали по-арабски, испуганно глядя на этого настырного человечка. Наконец, один в самой разноцветной чалме, приблизился к профессору и утомленно сказал по-немецки:

– Делай свой звонок. Ты нас просто достал.

Профессор, как кролик, бросился к телефонам.

– Алло! Это ШРУ? Извините…

Он кинул еще одну монетку.

– Алло, ШРУ? Извините, я не туда попал. Чертова АТС! Что здесь за связь в этой стране! Постоянно не туда попадаю!

На старости лет у профессора было плоховато с памятью, и он постоянно ошибался в шестой цифре. Хорошо хоть арабы не следили, сколько звонков делал профессор. Наконец в трубке послышался знакомый голос:

– Частное Агентство ШРУ к вашим услугам!

– Это я, профессор Плейшнер! – прокричал профессор в трубку. – Я нахожусь в здании ГУМа, меня захватили как заложника. Спасите меня!

– Алло, Маша! Я недавно попробовала соус для спагетти «Анкл Бэнс» – это просто великолепно! – вмешался в разговор женский голос с другой линии.

– Барышня! Немедленно повесьте трубку! – запротестовал профессор Плейшнер. – Я разговариваю!

– Я тоже, – возразила «барышня».

– Я в ГУМе, около фонтана! Это вопрос жизни и смерти! Ради всего святого, немедленно повесьте трубку! – взмолился профессор.

– Алло, Маша! Тут какой-то полоумный звонит из ГУМа! Там дают что-то фантастическое! Встретимся у фонтана!

Профессор услышал короткие гудки и повесил трубку. Два потерявших терпение террориста оттащили его от телефона и, на всякий случай ударив по голове, бросили к другим заложникам.

По Красной площади громыхали тяжелые танки. Напротив ГУМа танки разворачивались и посылали снаряды по верхнему этажу. Стены в некоторых местах были пробиты навылет, из разбитых окон шел густой, черный дым. Очевидно, горели японские многоканальные телевизоры.