Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени

— Дэж тот Кыев, ети его, батько городив русскых?

— Та ща уже прыедымо, тэрпи. Утрыдцать хвилын осталоси.

И действительно, приблизительно через полчаса поезд замер у перрона Киевского железнодорожного вокзала, и головы граждан стали быстро исчезать из прохода. Наконец угроза захвата полки полностью миновала, и капитан спрыгнул вниз. Завязанный узел больно щемил угнетённой крайней плотью, но источники по-летнему особо проникновенной вони, как положено на стоянках поезда, были закрыты. Чтобы хоть как-то отвлечься и дотерпеть до счастливого мгновения поворота ключа в замке заветной двери Сергей решил навестить своих недавних незнакомых. Заглянув в купе, где он недавно сгружал бельё, капитан обнаружил матрону, сидящую в той же позе и с тем же выражением лица, что и накануне. Дочь читала какую-то толстую книгу, лёжа на второй полке. Соседи путешественниц, видимо, только что сошли с поезда. Об этом свидетельствовали сморщенные и просаленные, отдающие лёгким запахом чеснока газеты, а так же неряшливо брошенные и на наспех свёрнутые матрацы, руинами громоздившиеся на второй полке. Особого внимания заслуживала стоящая под столом пустая «четверть» некачественного самогона. О том, что в утробе «четверти» ещё совсем недавно плескался недобросовестно изготовленный народный напиток, можно было судить по характерному запаху эфирных масел, уверенно победившему туалетную вонь в этом отдельно взятом купе. Недолго думая, Сергей слегка пощекотал девицу за пятку. Девица испуганно отдёрнула ногу и, отставив книгу, удивлённо уставилась на Сергея:

— А-а-а, это Вы…, — протянула она, наконец, и наигранно равнодушно зевнула.

— Ну а кому же здесь ещё быть. Аз есмь, раб Божий Сергий. Я тут, понимаете ли, спокойно так спал себе, пока меня не пронзила мысль о том, что мы так вчера друг-другу и не представились, — еле слышным шёпотом ответил Сергей, — уже вроде бы до решения постельных вопросов добрались, а познакомиться никак не можем.

— Надей меня зовут. — так же шёпотом ответила девица.

— Очень приятно. А Вам?

— Я ещё не разобралась в своих ощущениях.

— Надежда, Ваш взгляд разливает предо мной океан надежд, в котором я готов служить Вам вечно царём морским. И я знаю, что вы не найдёте в себе сил отвергнуть мои пламенные чувства, — понёс было какую-то плоскую чепуху капитан громким слышным даже в соседних купе шёпотом. Он видел, как обеспокоенно засучили под столом ноги стареющей матроны и ему почему-то живо представилось, как сейчас поползла набок её пышная в своей фальшивой искусственности причёска. Капитан прервался, судорожно сглотнул и с томным придыханием, не обращая внимания на глаза брезгливой матроны, сверлящие в его туловище сквозные отверстия, обратился к недоумевающему юному созданию с рядом вопросов, что называется, по существу:

— Но ведь Ваша мама может быть против наших отношений? Что мы будем делать в этом случае? Кстати, я ещё не получил ответа на мой предыдущий вопрос. Вашей маман, вообще-то, в принципе то есть, зять нужен? Или мы с Вами зря теряем время и нам обоим надо бежать из дому?

И только капитан успел задать последний вопрос, как откуда-то с нижней полки вдруг раздался слегка приглушённый, но весьма истеричный визг интеллигентной петербургской дамы:

— Ну-ка, сейчас же отстань от моей дочери, козлиная ты рожа!

«Ага, — с удовлетворением подумал Сергей, — наконец прорвало и попёрло! Раскрылось истинное лицо потомков воспитанниц Института благородных девиц. Вот сейчас мы с Вас, мадам, спесь-то петербургскую и собьём!» Капитан сделал вид, что ему резко подурнело от такого грубого вмешательства в интимную область его жизни, связанную с его внешними данными, и при этом у него резко подогнулись коленки. Ложная слабость, образовавшаяся в капитановых коленках, привела к тому, что он бессильно рухнул на нижнюю полку, оказавшись подле приглушённо, но отчаянно визжащей мадам.

— Ну что Вы, мама, как Вы можете такое говорить про своего будущего зятя?

— Козлиная она и есть козлиная! Немедленно слезьте с моей полки!

— Сейчас-сейчас, мама. Я пока и пошевелиться-то не могу, так расстроен Вашей нелюбовью ко мне. Но почему же обязательно «козлиная рожа»? Козлы-то, они ведь все с бородой ходят, мода у них такая, а у меня торчат какие-то жалкие три волосины и то, только потому, что в этом чёртовом вагоне ни одна розетка не работает. Негде было сегодня побриться. Так же, впрочем, как и вчера. А Вы сразу оскорблять: «Козлиная рожа», — вполголоса и с величайшей теплотой в голосе продолжал увещевать бесноватую «тёщу» Сергей.