Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени

— Где вы ходите, Сергей Дмитриевич? Почему мы все должны Вас ждать? Не знаю как у Вас было там, а у нас так не принято, — нервно подпрыгнул на стуле шеф.

— Так я же с рапортами…

— Кого интересуют Ваши рапорта, когда такое важное мероприятие находится под угрозой срыва!? Всё. Все за мной. — С этими словами шеф решительно проследовал мимо шеренги переминающихся и исчез в дверном проеме.

Коллектив, едва поспевая за своим энергичным предводителем углубился в какой-то не знакомый Сергею парк и вскоре был рассажен за сдвинутыми столиками столовой «Дома учёных на Лесном». Это была не— обычная «совковая» столовая: на окнах висели чистые накрахмаленные занавески, столы застелены белоснежными скатертями, на скатертях лежали такие же чистые, хрустящие крахмалом салфетки. В салфетки же были завёрнуты приборы из нержавеющей стали. Но самым главным было то, что в этой столовой наливали! Нет-нет, не какую-нибудь плодово-выгодную «шмурдень» и даже не благородную в национальности своей водку, а исключительно дорогие советские вина и армянский коньяк. Видимо, администрация столовой совершенно искренне считала, что обед каждого советского учёного должен был сопровождаться именно этими напитками. И это, наверное, было правильно. Иначе, чем бы тогда советский учёный отличался бы от какого-нибудь слесарюги? Вина пить никто не захотел. По всему было видать, что всеобщим уважением у коллектива пользовался коньяк. Дабы окончательно не разрушить вкусовой гаммы этого благородного напитка, от первого блюда решено было отказаться. Коньяк коллектив закусывал исключительно овощными салатами и гречкой с большущими, пахнущими несвежим свиным мясом котлетами. Веселье было уже в самом разгаре и за одним тостом тут следовал следующий, когда в столовой неожиданно появился полковник Плёнкин. Он со входа строго оглядел пирующих и уже направился было в противоположный угол зала, когда (ну надо же было такому случиться именно в этот момент…! И всему виной не высокая культура обслуживания, свойственная советскому общепиту, пусть даже и такому продвинутому!) обходительную до этого момента официантку словно бес попутал, она ни с того, ни с сего вдруг громогласно и через весь зал решила покомандовать стоящим за стойкой буфетчиком: «Вася! Ну что ты медлишь? Неси на второй столик пятую бутылку армянского! Я уже не успеваю за ними! Всё глушат и глушат… Даром, что учёные». При этом она так выразительно повела рукой в сторону празднующего коллектива, что ни у кого из присутствующих не возникло сомнения в месторасположении столика № 2 и его обитателей. Не возникло никаких иллюзий и у Плёнкина. Он сначала замер посреди зала, как будто приняв на свою голову вылитый кем-то ушат холодной воды, а затем торопливо проследовал в намеченный ранее угол. В его торопливой походке отчётливо угадывалась брезгливость. Коллектив вдруг засуетился и стал проявлять нервозность. Больше всех почему-то взволновался изрядно поддавший Жабровский. Спокойным оставался только «вливаемый» в коллектив капитан.

— Чего вы все переполошились? У вас же так принято…, — недоумённо вопросил он и тихо икнул.

— Принято-то принято, но принято «по чуть-чуть», а эта ведь дура-то взяла да и огласила объёмы принятого… — С трудом проворочал языком Жабровский, — пора зак-кругляться и тих-хо линять. С-с-ергей Дмитрич, извольте-ка потихоньку отменить последний заказ.

Но тихо не получилось. Как только Сергей подозвал официантку и шёпотом попросил произвести расчёт без учёта пятой бутылки, та принялась вдруг полемизировать. И снова в весьма громогласной форме. «Как это отменить?! А куда я теперь вашу открытую бутылку девать буду? — зычно вопрошало это невоспитанное создание на весь зал. — Нам такие клиенты как вы, можно сказать, раз в месяц попадаются. Те, которые коньяк литрами глушат. А за месяц коньяк может выдохнуться. И что же я буду гражданам-учёным потом объяснять?» Сидевшим за столом мучительно хотелось провалиться сквозь мраморный пол, ставшего вдруг недружественным помещения. Пол мраморно поскрипывал, но не поддавался. С целью прекращения неконструктивной полемики, грозившей сорваться в бурные дебаты, Сергей быстренько расплатился по полной программе и, наскоро заткнув злополучную бутылку носовым платком, засунул её за пояс слегка свободных ему джинсов. Не пропадать же благородному напитку в утробе ненасытных торгашей! Стараясь не произвести дополнительного шума, коллектив быстренько ретировался из неблагодарного заведения и, немного отрезвляюще прогулявшись по парку, занял свои рабочие места. Занял место и Сергей. Правда, пока не своё. Своего ещё не было. Стол обещали принести только на следующей неделе. Через некоторое время ожил висящий на стене репродуктор. Он некоторое время свистел, завывал и кашлял, а затем выдавил из себя сильно искажённый голос дежурного по ПЗ: «Просвиров, срочно зайдите к начальнику представительства заказчика». «Ну вот, начинается, — полупьяно думал Сергей, карабкаясь по крутым лестницам, — чего ему от меня-то надо? По таким случаям принято с начальниками разбираться. Или у них здесь всё по-другому?» Вскоре капитан вновь оказался в уже знакомом предбаннике и сопровождаемый удивлённым взглядом дежурного проследовал в кабинет негодующего начальника. Плёнкин сидел за столом, мрачно наклонив голову. По широкой поверхности его объёмной морды лица пробегали волны гнева. И когда очередная волна вдруг бесследно разбилась об отверзлое ротовое отверстие в кабинете раздался пронзительный крик полковника: