Дмитрий Ненадович - Про жизнь поломатую… (сборник)

Новый мэр выступил продолжателем славных многовековых традиций. А поэтому и взялись загорелые ребята интенсивно класть экологически чистую плитку взамен серой гадости за небольшие деньги. Но для начала, как обычно принято на Руси, продолжающие загорать парни разворотили центр и окраины столицы так, что город тут же покрыли облака жёлтой, не успевающей опасть за ночь, пыли. Одно успокаивало уныло снующих в рукотворных облаках на работу и обратно жителей столицы — это была всё же экологически чистая пыль. Ведь вся висящая в воздухе нечисть довольно долгое время хранилась под пресловутым асфальтом, защищавшем её от прямых лучей солнечной радиоактивности. Кроме того, это была, можно сказать, патриархальная пыль, сохранившая в себе всю натуральность жизни предков. Конечно, не всё протекало гладко: из-за подогреваемой мэром дикой спешки гастрабайтеры часто ошибались и клали плитку, что называется, вкривь и вкось. Но новый мэр оказался настоящим мужчиной-непромахом и приставил к каждой из ещё более почерневшей на столичном солнцепёке бригад по надсмотрщику-чиновнику (из числа, и без того жалкого количества слуг народа, оставшегося после кардинального сокращения аппарата мэрии). Чиновники-надсмотрщики-слуги немедленно фиксировали недочёты в своих наблюдательных умах и тут же заставляли этих обезжиренных и уценённых заграничных спасителей нашей великой страны сразу всё переделывать. Опять же, в срочном порядке переделывать, а значит всё опять коту под хвост! Вот и играют нынче по всей столице эти смуглые парни в какую-то неизвестную нам игру, суть которой не известна, но внешне очень напоминает она игру в напёрстки, охватившую широкие народные массы в лихие 90-ые годы прошлого века. Те же быстрые и беспорядочно суетливые руки и просветлённые в ожидании халявы выигрыша-одобрения блестящие в алчности глаза. Но все эти переделки привели в конечном итоге к неоправданному затягиванию сроков строительства. Надвигались холода и обильные осадки. Поэтому было принято очень мудрое и единственно правильное решение: те, освобождённые от асфальта, в порыве беспримерного трудового и купленного за деньги энтузиазма, участки тротуаров столицы, которые так не были покрыты плиткой — в срочном порядке закатать обратно… да-да, в тот же самый вредоносный асфальт… до лучших, как говорится, времён. Вернее, асфальт-то не «тот же самый», а уже за другие деньги купленный… Бедный, бедный столичный налогоплательщик! Но какая же мудрость таится в решениях градоуправителей! В ней всё — и трепетная забота о людях труда, могущих занемочь от работы на холоде, и сострадание к москвичам, хлюпающим по непролазной грязи по своим неотложным делам.

Одно успокаивает: теперь уже всем стало ясно, что начатое новым мэром дело требует всемерного увеличения норм выработки, ускорения темпов капиталистического труда и повышения уровня непрерывности тотального контроля качества труда гастрабайтеров. А куда деваться, если предыдущий мэр оставил городу такое тяжёлое наследство? Что ещё можно сделать, если этот Лужков львиную долю бюджетных денег между собой и родственниками распилил, а остаток (тот, что на целое число не делился) в асфальт закатал и бегает теперь безнаказно по траве (не по асфальту!) у себя на пасеке за наворованными у страны пчёлами — боится он, что к Батурину они улетят. К брату жены, в смысле. Что угодно — только не это! Пусть лучше к Березовскому в Лондон улетают они. Только не к Батурину. Больно уж они с Батуриным крепко не любят друг друга. Недавно экс-мэра по телевизору показывали — весел и румян пенсионер. А потому как славно поработал в своё время над градостроительством — полная асфальтизация столицы. И МКАД расширил, и второе, и третье автомобильные кольца для москвичей и гостей столицы раскрутил… А себе не взял ни копейки. Только на пчёл и ульи немного отпилил. В итоге остался только с пенсией и пчёлами на ста гектарах подмосковных полей и лесов. Ничего-ничего, на одну пенсию, конечно, не разгуляешься, но говорят, что жена ему хорошо помогает. А что, собственно, пенсионеру особенно нужно-то? Кефир, клистир и тёплый сортир… Всего этого у него в достатке, и водку не пьёт он уже давно… с тех пор, как выпил свою, сверху отпущенную ему на жизнь цистерну. Слишком быстро выпил он её, поэтому на старость уже печени не хватило ему. Тут и жена не поможет, потому, как сверху всё это решается. А вот, ежели бы не сверху, то жена бы ему, наверное, помогла — дала бы на «поллитру» пенсионеру из благодарности за долгие счастливо прожитые годы. Не даром же этой талантливейшей и успешнейшей бизнесвумен от строительства удалось выиграть абсолютно все конкурсы на строительство в столице, как раз в ту самую счастливую пору, когда мэром столицы был никто иной как сам Лужков. Да, удача в те недавние времена всегда сопутствовала этой настойчивой даме. И нет никаких сомнений, что всё это было по личным заслугам и внутреннему таланту Но потом почему-то фортуна отвернулась от неё, что-то вдруг разладилось, и в воздухе ближайшего окружения угрожающе запахло плесенью возбуждающихся уголовных дел и банковских скандалов. По совершенно случайному стечению обстоятельств начало этого неприятного для бизнесвумен периода жизни совпало с тем моментом, когда президент высказал прямо с экранов телевизора своё явное недоверие самому крепкому в стране хозяйственнику. На всю страну прозвучало оно, недоверие это. С этих пор жена экс-мэра, по собственному признанию, стала чувствовать себя женой жертвы сталинских репрессий. (Хороша же сама жертва-пчеловод! Любой зэк сталинского призыва по выражению классиков заколодобился бы от образности такого сравнения). В чём же, собственно, президентское недоверие выразилось конкретно, так никто и не узнал, но видимо, не последнее место в этом негативном эпизоде сыграла знаменитая лужсковская кепка. Выглядит мэр в этом головном уборе очень подозрительно. В ней он похож не на мэра столицы Лужкова, а на обычного гражданина Каца со знаменитой Дерибасовской улицы славного города Одессы. Казалось бы, и улица знаменитая, и город славный, а гражданин в кепке какой-то уж больно обычный для мэра столичного города получается. Между прочим, эта кепка приносила её владельцу неприятности ещё в самом начале его политико-хозяйственной карьеры. В те времена, когда Лужкова ещё мало кто знал и он вынужден был представляться перед выступлением с какой-нибудь высокой трибуны, он обычно говорил, не снимая кепки, в услужливо подставленный микрофон: «Я мэр Лужков». И в зале тут же поднимался ропот: «Каких-таких, на фиг, Лужков? Что это ещё за деревня? Мы мэра Москвы пришли сюда услышать!» А он терпел этот ропот, но кепки своей не снимал. Это-то и вызывало у всех сильные подозрения: «Может это и не мэр столицы вовсе, а тот самый гражданин Кац, который когда-то «заведовал» всеми плодо-овощными базами столицы будучи одним из секретарей (или инструкторов) горкома коммунистической партии Советского Союза?» А раз такие подозрения возникли у народа, то какое же может быть доверие к мэру со стороны президента? Ну ладно, сколько уже это можно мусолить — выразил президент своё недоверие к мэру так выразил, но при чём здесь, спрашивается, жена мэра? Конечно же, ни при чём! Только вот конкурсы она почему-то перестала выигрывать, и строительство в столице остановилось… А потому, что никто кроме неё уже не умел выигрывать конкурсы на строительство — разучились за годы мэрства её мужа, а она по-прежнему умеет, но почему-то уже давно ничего не выигрывает… Вот как в одночасье может отвернуться от человека удача! Видимо, уже хватит выигрывать… И не только в Москве… И в Сочи, и на Байкале, и ещё много где за границами Родины — тоже хватит.