Дмитрий Ненадович - Про жизнь поломатую… (сборник)

Ладно, пора двигаться дальше. От Зеленогорска вдоль побережья залива пролегает несколько автобусных маршрутов, но сами автобусы появляются на своих маршрутах с интервалом раз в два часа. Где они ездят всё остальное время никому не известно. Поэтому застать хотя бы один такой автобус на остановке Зеленогорского автовокзала — это большая удача для рыбака, но ещё не счастье. Полное счастье для рыбака — очутиться внутри автобуса любой ценой и в любом положении, но только со всем своим имуществом. Трудно представить счастливым обычного человека, упакованного в толстый бушлат и не менее тёплые ватные штаны, стоящего на одной ноге и плотно прижатого к другому такому же толстому человеку, ребристый ледобур которого, как штык, упирается в ту единственную коленку, которая не даёт сложиться воткнутой в пол автобуса ноге. Представить, конечно, очень трудно, учитывая тот прискорбный факт, что в таком положении придётся рыбаку провести более часа. А ведь это и есть полное счастье для рыбака. Теперь у него появилась некая уверенность, что до места рыбалки он сегодня точно доберётся. Да-а-а, воистину, как пелось в шлягере тех лет: «Трудное счастье — находка для нас, подвигом наша дорога…».

Вот так, с весёлыми шутками, сальными прибаутками и грубоватыми матюгами едва влезли друзья в накренившийся на одну сторону автобус, который вскоре пополз по ледяной от дневного таяния снега и ночных морозов дороге. Чрезвычайная скученность постепенно потеющих от неудобства принятых поз мужских тел настраивает пассажиров на ехидные шуточки, носящие явно выраженный гомосексуальный характер. Шуточки постепенно приводят к нездоровому, но всеобщему веселью терпящих неудобства пассажиров. Это нездоровое по своей сути веселье хорошо помогает пассажирам сохранить здоровье. Всем, кроме Толяна, непрерывно призывающего к берегу Ихтиандра из непонятно как открытого им заледеневшего окна. «Ихти-аааааааа-ндр, — поминутно зовёт он каким-то страшным внутриутробным, вырывающимся откуда-то из самой глубины души, голосом непослушного человека-амфибию. Но когда автобус останавливается у слегка обозначенных остановок, Толян тут же смачно сплёвывает на колесо и в наступившей тишине спокойным голосом вежливо интересуется у местных жителей: «Будьте так любезны, подскажите, пожалуйста, как называется ваша остановка? А-а-а, далеко ещё пилить, ндлять, сука грёбанная и т. д… Ихти — аааааааа-ндр!». С каждым десятком километров рыбаков становится всё меньше. Постепенно расползаются они по любимым клёвым местам и прикормленным ещё с зимы лункам. Для обозначения прикормленной лунки рыбаки, уходя, втыкают в неё стебли камыша в надежде вспомнить по их внешнему виду свою самую удачливую лунку месяц спустя. И, несмотря на то, что этого никогда не случается, в конце следующей рыбалки всё повторяется вновь. Это уже стало особой рыбацкой привычкой: хлебом не корми, но по завершению рыбалки дай испортить камыш.

Вскоре в автобусе уже можно сесть на свои ящики. Всеобщее веселье сменяется всеобщим сочувствием к бедному Толяну, заинедевелая голова которого безвольно болтается за окном, изредка ловя змеиным языком редко падающие снежинки и наводя ужас на немногочисленных прохожих местных жителей, бредущих куда-то ранним утром по обочине дороги: «Батюшки-светы! Покойничка стеклом защемило! Ишь, синюшный уже какой, но ещё матюкается, грубиян, а эти изуверы в автобусе хоть бы помогли ему чем!» Кто-то из сердобольных пассажиров предлагает Толяну отхлебнуть из фляжки первосортного тёщиного самогона. Толян на секунду замирает, затем резко выдёргивает голову из окна и страшным взглядом Ивана Грозного, с известной картины художника Репина, долго смотрит на мгновенно съёжившегося доброхота. Бушлат этого доброго человека вскоре начинает дымиться, и когда уже кто-то начинает отворачивать крышку термоса с чаем, дабы предотвратить пожар на борту, автобус, наконец, достигает деревни Пески. Друзья-рыбаки выгружаются и скользят по крутому обрыву вниз, до рассвета надо уже быть на своём излюбленном месте в двух километрах от берега — именно там глубина залива достигает пятнадцати метров. Толян с комфортом преодолевает склон на спине, не выпуская из рук своего рыбацкого имущества. У берега рыбаки одевают на ноги большущие бахилы от ОЗК, что придаёт им вид заплутавших во Вселенной пришельцев. Заплутавших сразу же после окончания бескомпромиссной межгалактической ядерной войны и теперь разыскивающих оставшихся в живых соплеменников. Наконец пришельцы, пережившие все ужасы и поражающие факторы термоядерных взрывов чудовищной силы, быстро выстраиваются в колонну по одному и бодрым гуськом отправляются к заветной на весь сегодняшний день цели. Замыкает заряженную на успех колонну самый уставший от проникающей ядерной радиации и жесткого рентгеновского излучения «пришелец» по имени Толян. Еле передвигая ноги по бугристому снегу, скрывающему лёд залива, он волоком тащит за собой ледобур и рыбацкий ящик, тогда как свесившийся из-за спины на грудь рюкзак нещадно хлещет его по щекам своим верхним клапаном. Но упорный герой не обращает на это ровно никакого внимания и нервно, но, в конце-концов, поступательно продвигается вперёд. Честь и слава героям, мучительно умирающим от воздействий пагубных излучений, но не сдающимся ни при каких обстоятельствах!