Борис Привалов - Не проходите мимо. Роман-фельетон

— А как же! — самодовольно усмехнулся Власий. — Мы с мэтром едем на большой сюжет. Спецзадание! Я готовлю отъезд. А вы чем-то расстроены?

— Предвкушаю удовольствие от свидания с Фениксовым. Получил из Красногорска восторженное письмо от операторов: ребята без денег, сценарий просто находка для документалистов — сплошная фантастика…

Гиндукушкин изобразил на лице самое глубокое сочувствие.

— Ай-ай-ай! Какая неприятность! Но Фениксов в ней разберется!.. Многие не ценят товарища Фениксова! А ведь это выдающаяся личность! Я случайно знаю его биографию. Он был брандмейстером, заведовал горводопроводом, выпускал духовые инструменты… Прошел огонь, воду и медные трубы! Ничего каламбурчик, а? Гиндукушкин еще может, а?.. Словом, Фениксов умеет устраиваться! Хотите, расскажу такую потеху! Но между нами, конечно… Когда он заведовал пожарами где-то в провинции, то устроил юбилей собственной каланчи. И вдруг во время фейерверка вспыхнули обозные бочки. Пожарная часть сгорела дотла. Оказывается, в бочках хранился чистый спирт. Юбиляры держали его про запас с разрешения любимого брандмейстера. В результате расследования погорели все. А возродился из пепла един Фениксов.

— Ого! Какие милые новости, — удивился Костя. — И никто к нему до сих пор не применил противопожарных мер?.. Ну, а ты что же держишь свою информацию в кубышке? Ведь молодые следователи мечтают по ночам о таких фактах!

— A-а, — махнул ручкой Гиндукушкин. — Кому это нужно— совать нос в старое биографическое белье? Мне это нужно больше всех, что ли? Мое дело — сторона! Но вы слушайте дальше… Фениксова перебросили на завод газированных вод.

— Ну, а когда же он устроился выдающимся деятелем киноискусства? — осведомился Шишигин.

— Не кощунствуйте! — взмолился Гиндукушкин и тревожно огляделся по сторонам. — Это же все-таки наш общий любимый директор!.. Перед тем как перейти на студию, он уже работал по искусству. Командовал фабрикой духовых инструментов. Там под руководством Фениксова изобрели полировальную мазь «Фениксин». Она придавала медным трубам солнечный блеск. На инструменты, обработанные этой мазью, можно было смотреть только через копченое стекло. И подумайте, на этих трубах Фениксов чуть не вылетел в трубу… Хорош каламбурчик? Гиндукушкин еще может, а? Трубы блестели, но не играли!.. Весь изобретательский коллектив погорел ярким пламенем, а Фениксов возродился! Несгораемая личность! Но это между нами, а то еще впутаешься во всю эту историю…

— Пресса плачет по таким фельетонам! — подытожил Шишигин. — А ты, вместо того чтобы об этом написать…

— Не в нашу ли многотиражную газету? — прищурился Гиндукушкин. — Подумаешь, авторитетный орган! А потом мне что, больше всех нужно? Я человек маленький. Простите, у вас торчит волосочек!

И почтительно, двумя пальчиками выдернув из редакторского пиджака пучок конского волоса, ассистент-адъютант умчался в неизвестном направлении.

— Надо проверить материал! — задумчиво пробормотал Костя.

Перед тем как проникнуть к Фениксову, Шишигин долго и безрезультатно укладывал свои дикорастущие кудри. Костя знал, чей взгляд он встретит, и ему очень хотелось быть красивым.

— Сегодня я решил достигнуть высшей власти, — молвил Шишигин, входя в приемную, где сидела секретарь директора Феня. — Как вы думаете, Фенечка, достигну?

— Торопитесь, — учтиво ответила Феня и поглядела на Костину шевелюру, которая на глазах приобретала обычный лохматый вид. — И вообще у него пониженное настроение: готовит доклад для творческой конференции «Практическая повседневная помощь молодым специалистам».

Когда Шишигин вошел в директорские апартаменты, Фениксов что-то нервно диктовал. Сизый, как струйка дыма, хохолок «несгораемого» руководителя вибрировал. При виде Кости глава студии быстро замахал бумажкой: «Зайдите завтра!» — и продолжал, обращаясь к машинистке:

— «…Так же, как о молодых режиссерах, мы ежечасно и ежеминутно заботимся о молодых операторах».

— Стоп! — произнесла машинистка. — Кончилась страница!

Шишигин воспользовался паузой и быстро изложил суть дела.

— Срываются? Съемки? — встревоженно пробормотал Фениксов. Он задумался на мгновение, и вдруг лицо его просияло: — Я это предвидел!

— Но ведь операторы не виноваты, — загорячился Шишигин. — Бомаршов напутал в сценарии… Молодым надо помогать!

— Продолжим, — сказала машинистка.

— «…Прежде всего мы обеспечиваем их полноценными, доброкачественными, высокохудожественными сценариями», — бубнил Фениксов. — Значит, наши юнцы жалуются на самого Бомаршова?! Что еще им нужно? Толстого Льва им нужно? Продолжаем. «…Активно способствуем интенсивному росту дарований, смело оказываем творческое доверие, поручаем самостоятельные сюжеты, поощряем дерзания и новаторство…» Я всегда против того, чтобы неоперившимся юнцам доверять самостоятельные задания. Студия не может рисковать. Кино не альпинизм! Сообщи же им, чтобы немедленно прекращали съемку и присоединялись к группе Протарзанова. Она будет где-то там, рядом. Вы всё поняли?