Роберт Грейвс - В полный рост

— Я не сомневаюсь, что вы согласитесь, мистер Николсон. И вы напишете ее именно в том платье, которое я любила больше всего.

Мог ли он не согласиться?

В тот же вечер Малыш отправился вместе с Фалтэном в Кафе-Рояль, где усердно потчевал его лучшими виски вперемешку с вопросами.

— Итак, какого цвета у нее были глаза?

— Голубоватые, сэр, и слегка водянистые; но очень красивые.

— А волосы?

— Бесцветные, сэр; она обычно собирала их в пучок на затылке.

— Ну а фигура?

— Так себе, мистер Николсон, так себе! Но мисс Элисон была очень приятная юная леди.

— А не припомните ли вы какие-нибудь детали внешности мисс Элисон?

— Ничего такого, что бросалось бы в глаза, сэр. Но боюсь, я не силен в составлении словесных портретов.

— У нее были друзья, которые могли бы описать ее по памяти?

— Никого, мистер Николсон. Она вела очень замкнутую жизнь.

Малыш так и не выудил ничего существенного из Фалтэна, а в арсенал его салонных шуток — увы! — не входило восстановление облика человека по его подписи. На другой день он в отчаянии позвонил своему кузену, художнику Джеймсу Прайду.

Тот подумал минутку и, будучи человеком практичным, ответил: «А почему бы не узнать у этого Фалтэна, посещала ли девушка зубного врача?»

Сэр Рокэуэй Тимс оказался старым знакомым Малыша и тот немедленно поспешил на Уимпол-стрит.

— Рокс, старина, я попался в ловушку, — едва ворвавшись в кабинет стоматолога, выпалил он вместо приветствия.

— В первый ли раз, Малыш?

— Речь идет об одном из твоих пациентов, восемнадцатилетней девушке по имени Элисон Маклхоуз-Кэр.

— Ох уж эти художники. Их так и тянет на несовершеннолетних.

— Да я ее и в глаза не видел! Она скончалась неделю назад.

— Покончила с собой?

— Скажи лучше, что тебе известно о ней?

— Я могу лишь показать ее карту полости рта, если это чем-то тебе поможет. Она у меня здесь, в кабинете. Подожди минуту. М… Ма… Мак… Ага, вот! Настоящий частокол передних зубов; отвратительно запломбированный задний коренной зуб; еще один коренной зуб, этот запломбирован куда лучше — моя работа; плохо сформировавшиеся резцы; еще не прорезавшиеся зубы мудрости.

— Ради бога, Рокс, как она выглядела? Для меня это вопрос жизни и смерти.

Сэр Рокэуэй загадочно посмотрел на Малыша.

— Каково будет вознаграждение? — поинтересовался он.

— Бутылка лучшего французского коньяка, перевязанная красной ленточкой.

— Только ради твоей драгоценной Эдит. Что ж, эта Элисон, неуклюжая робкая шотландка с землистым цветом лица и легким косоглазием, которую ты обманул ночью в глухом лесу, — тут он хитро подмигнул Малышу, — была точной копией Лилиан Гиш.

Малыш схватил сэра Рокэуэя за руку с такой силой, словно собирался вырвать ее из плеча, — совсем недавно в похожей манере ему жала руку миссис Маклхоуз-Кэр. В следующую секунду он бросился вон из кабинета на улицу, где его поджидало такси.

— Жми на полную! — еще на бегу прокричал он водителю. — В любой кинотеатр, где катят «Рождение нации»!

Миссис Маклхоуз-Кэр, посетившая Эпплтри-ярд неделю спустя, не могла сдержать своего восторга при виде портрета.

— Это моя Элисон, вылитая Элисон! — сквозь слезы бормотала она. — Я не напрасно поверила в ваш гений, мистер Николсон, вы не подвели меня. О-о! Какой же счастливой она выглядит после своей кончины! Фалтэн, Фалтэн, скажите мистеру Николсону, как она прекрасна!

— Вам до мелочей удалось передать выражение мисс Элисон, сэр! — веско подтвердил Фалтэн, заметно впечатленный увиденным.

Миссис Маклхоуз-Кэр настояла на покупке еще двух ранних Николсонов, лежавших здесь же на полу. Малыш собирался зарисовать их, и, видя его нерешительность, она предложила заплатить тысячу гиней за пару.

Он согласился с большой неохотой, забыв, вероятно, о том, сколь разорительную дань взыщет с него налоговая инспекция на будущий год.