Роберт Грейвс - Секрет садоводов

Во всем случившемся Элси и Рональд Хеджи могли винить только самих себя — я ведь предупреждал их насчет доктора Юджина Штейнпильцера:

— Вещает мое сердце — с этим немцем, да еще имеющим американское подданство, вы хлопот не оберетесь.

— И этот туда же! — с негодованием воскликнула Элси. (Дело было в Бриксхэме, в марте сорокового.) — Уж не думаете ли вы, что он шпион?

— Отнюдь, — невозмутимо ответил я, — такое мне как-то не пришло в голову. Но не стану с вами спорить.

На следующий же день Элси словно назло мне завязала — противное словцо, но точнее не скажешь — дружбу с доктором, и скоро они с Рональдом превратились в ярых приверженцев исповедуемой им натурфилософии. Обращение бездетных и, видимо, по этой причине позволяющих себе увлекаться всевозможными новыми идеями супругов в штейнпильцеризм началось с того, что основатель учения пригласил их к себе на ланч и подал к холодной телятине два внешне похожих гарнира — жареный картофель и морковь под сметанным соусом; овощи для одного гарнира были куплены у местного зеленщика, а для другого — выращены на хорошо удобренной компостом почве в саду доктора.

Гастрономическое превосходство второго блюда произвело сильнейшее впечатление на Хеджей. Мне нетрудно понять их чувства — я сам всегда предпочитаю неказистые корнеплоды, собранные мелким частником на его щедро унавоженном клочке земли, выставочного вида красавцам, вызревшим на полях индустриализованных фермерских хозяйств и буквально нашпигованным всевозможными химическими соединениями. И я ничуть не удивлен, что они стали верными приверженцами проповедуемого доктором приготовления компоста. Впрочем, сама методика едва ли являлась оригинальной — всякий, кто регулярно заглядывает в «Уголок садовода» какого-либо из периодических изданий, наверняка имеет некоторое представление о ней. Изюминка была в другом: в использовании необыкновенно активных и прожорливых бактерий, способных, по словам Рональда, чуть ли не на глазах превратить старый сапог, семейную Библию или драную шерстяную кофту в жирный, обладающий превосходными питательными свойствами гумус. Секрет разведения бактерий хранился в строжайшей тайне и сообщался только тем, кто состоял в Обществе Юджина Штейнпильцера, присоединиться к которому я наотрез отказался — даже на правах ассоциированного члена. Однако из обрывков подслушанных мною разговоров Рональда и Элси выяснил, что планетарное влияние играло далеко не последнюю роль в приготовлении для бактерий питательной смеси, состоявшей из продуктов как растительного, так и животного происхождения. К числу последних относились бычье копыто, рог барана и желудочная железа козы (обо всем этом мне поведал наш мясник, мистер Поук, немало удивленный необычными заказами Рональда), а то, что среди прочих ингредиентов смеси фигурировали молочай, болотная мята, вика и коричник, я узнал сам, заглянув в корзинку, однажды случайно оставленную Элси на почте.

Вскоре Хеджи воздвигли у себя на участке, почти всю площадь которого занимала тщательно ухоженная лужайка, первую компостную кучу. Руководивший работой доктор Штейнпильцер теперь буквально дневал и ночевал в домике Хеджей, я же почти не появлялся у них. Однако компостная идиллия продолжалась недолго: после падения Франции Бриксхэм был объявлен военной зоной, из которой подлежали высылке иностранцы, за исключением наших французских и бельгийских союзников. Не избежал этой участи и доктор Штейнпильцер. А вскоре из Ливерпуля пришло известие о его гибели во время бомбежки, чуть ли не накануне отплытия в Нью-Йорк. Казалось бы, здесь можно поставить точку в этой истории, если бы у нее не было продолжения…

Я всегда считал, что Элси была по уши влюблена в Штейнпильцера, — Рональд сам признавался, что она буквально боготворила его. У себя дома они бережно хранили собрание эзотерических книг, каждый экземпляр которого был назван доктором по имени полудрагоценного камня и надписан им лично. Благоговейное отношение Хеджей к памяти их духовного учителя сперва выразилось в том, что за едой они читали по очереди друг другу отрывки из этих книг. Однако вскоре, решив, видимо, претворить в жизнь почерпнутые оттуда мысли, супруги вернулись к приготовлению компоста, да с таким рвением, что им мог бы позавидовать иной религиозный подвижник. Я и сам чувствовал себя как-то не в своей тарелке, замечая фанатичный блеск в глазах Элси, предающей ярости бактерий очередную кучу, скомпонованную в виде громадного многослойного сэндвича из подгнившего турнепса, собранных в соседней роще опавших листьев, найденной в заброшенном свинарнике старой соломы и вырезанных с бывшей лужайки кусков дерна. Признаюсь, в моей груди давно шевелились дурные предчувствия, но до поры до времени их увлечение не давало никаких поводов для беспокойства, даже тогда, когда начались серьезные перебои с едой.