Льюис Кэрролл - Придирки оксфордского прохожего

Они бросаются друг другу в объятья. Входит К а з н а ч е й в образе Ариэля. Торжественная музыка.

ПЕСНЯ И ХОР

Звонница имеет перед собой Великое Будущее — а если и нет, Времени она всё равно неподвластна, ведь её Прошлое (к счастью для наших предков) есть ничто, а её Настоящее — пустое место. Преимущество появления на свет в царствование королевы Анны и смерти в это же самое или следующее за ним царствование никогда ещё не выглядело таким до крайности очевидным, как в настоящем случае.

Заслуживающие доверия свидетели утверждают, что когда звонят колокола, Звонница может обрушиться. В этом случае прекрасную опорную колонну вместе со сводом, которые служат украшением Лестницы в Трапезную, не минуют значительные повреждения (на техническом языке это называется «пустить в распыл»). Но зодчий подготовился даже к такой крайности. «При первых симптомах отклонения от вертикали, — пишет он из Хануэлла, — опорную колонну следует осторожно перенести и вместе со всей структурой верхотуры (здесь мы не можем не остановиться, чтобы обратить внимание читателя на это прелестное выражение) водрузить в центр „Меркурия“ [133]. А уж там-то она превратится в самую оригинальную и неповторимую достопримечательность древнего Колледжа».

«Да, и вместе с тем Звонница послужит для нерождённых ещё поколений в качестве воздушной билетной кассы, — вопит он, неистово вращая глазами, — куда будет заходить Оксфордский и Лондонский Воздушный Шар [134], перед тем как отправиться далее в своем небесном вояже, и где поджидающие пассажиры смогут коротать время с последним выпуском газеты „Кол-Окольная жизнь“!»

Благодаря новой Звоннице нравственная позиция Крайст Чёрч безусловно укрепилась. «Нас осаждали, и, возможно, не без причины, вопросами про Хлеб и Масло [135], — заявляет она невнимающему Свету (который и знать о ней не хочет, лишь пустословит по поводу Косвенных Претензий и не более чем косвенных Претендентов [136]), — нас обвиняли — и притом, в свободных и дерзких выражениях, — в недобросовестной выплате жалованья Профессору Греческого Языка [137]. Но теперь-то кто станет отрицать, что мы всё делаем прямо и без уклонений?»

Это, однако, ещё не есть настоящая Мораль из нашей темы. Ведь из любой вещи можно извлечь мораль, стоит только хорошенько поискать. У Вордсворта Мораль занимает добрую половину каждого стихотворного опуса, у Байрона несколько меньше, у Таппера же [138]целиком. Возможно, самая приличествующая дань, которую можем мы заплатить гению последнего автора, это доверить ему, как старейшему члену Крайст Чёрч, завершение настоящей Монографии.

Вид на новый Туннель с запада.

Удильщик, Ловчий.

Удильщик. Мой верный ученик, вот и пришли мы в то самое место, которое я тебе восхвалял, и поверь мне, ловля будет прекрасной. Что скажешь? Разве не видим мы вокруг нас этот великолепный Квадрат? А эти опрятно стриженые лужайки, а это изумительное чистой воды озеро [139]?

Ловчий. Изумительно чистое, мой добрый учитель, да к тому же столь малое в окружности, что, думается мне, ежели в нем обитает хоть одна рыба сносных размеров, так мы её и нарочно не упустим. Только, боюсь, таких здесь нет.