Борис Ласкин - Избранное

— Давай, Кольцов, действуй!

— Не теряйся! — ободряюще кричат из зала.

Гриша улыбается.

— Вот это другое дело. Ведь вы знаете, как все трудно делать в первый раз.

Кулисы. Внимательно слушают Лена и Усиков.

Г р и ш а. Песню спеть в первый раз трудно, на полюс слетать — трудно. А как трудно сказать первый раз в жизни: «Я люблю тебя»…

Слушает Лена. Она улыбается.

Г р и ш а. …и в первый раз услышать в ответ: «А я тебя нет».

Гриша обводит взглядом переполненный зал.

— Здесь, наверно, есть пострадавшие, которые слышали это?

— Есть!

— Слышали! — несется из зала.

— Ничего. — Гриша поднимает руку. — Самое главное, не теряться и не падать духом. Ну, об этом после. А сейчас перед вами выступит музыкальный коллектив пенсионеров. Ансамбль пенсии и пляски.

В зале смеются.

Г р и ш а. Виноват: ансамбль песни и пляски. Будет исполнена малоизвестная кантата композитора Кручини, который творил в начале семнадцатого — в конце восемнадцатого века. Дирижирует Василий Бенедиктович Свиристинский-Шмыгайло.

Аплодируют люди в зале.

На сцене кланяется старик дирижер.

В директорскую ложу входит Огурцов.

Вступает музыка. Унылая, тягучая. Музыка эта под стать исполнителям — древним старичкам, заполнившим сцену.

В зале легкое недоумение.

А Огурцов доволен. Хоть одно «сурьезное» мероприятие.

И вдруг происходит нечто необычное: виртуозное соло ударника, и оркестр играет бурную, искрометную мелодию.

Огурцов приподнимается в ложе.

На сцене гремит музыка и идет веселый ералаш. Крутят сальто «старики» музыканты, летают палочки в руках ударника.

И, когда ошеломленный Огурцов отступает в глубину ложи… повинуясь знаку дирижера, «старики» сбрасывают парики и бороды…

И вот уже весь зал приветствует музыкантов молодежного джаз-оркестра. Огурцов стукнул ладонью по барьеру ложи.

— Из дирекции, понимаешь, петрушку делаете!..

И он выходит из ложи.

Лена все это видела. Что же сейчас будет?

Аплодируют зрители.

А на сцене уже идет балетный номер «Танец с зонтиками».

Огурцов пересекает кулисы. Властной начальственной походкой выходит на середину сцены, ни в малой степени не смущаясь тем, что он находится в центре группы танцующих девушек.

— Товарищи! — кричит Огурцов. — Я вам официально и категорически заявляю…

За кулисами — у пульта управления — Гриша. Видя эту сцену, он после секундного размышления включает рубильник.

Квадрат пола, на котором стоит Огурцов, плавно уходит вниз.

Новый взрыв оживления в зале.

И когда кончается танец с зонтиками, на просцениуме появляется Гриша.

— Вы, товарищи, видели, как веселое искусство делает старых людей молодыми, а робких смелыми. Посмотрите в зал. Вот видите, работают наши официантки Вера, Надя и Люба…

Три девушки в фартуках и в белых наколках хлопочут у столиков. Видя, что все на них обратили внимание, они смущенно улыбаются.

Г р и ш а. …Девушки они скромные, но сегодня они скажут сами о себе… даже не о себе, а об одной своей подружке.

И вот Вера, Надя и Люба, взявшись под руки, поют:

Н а д я. Не может быть.

Л ю ба. Представь себе.

В с е в м е с т е. Никто не обращал.

Помещение под сценой. Через груду бутафорских колонн, деревьев ползет Огурцов. Сверху доносится песня официанток.

О г у р ц о в. Безобразие! Подрыв авторитета! Балаган устроили… Черт вас…

Неосторожно ступив, он с треском проваливается в большой квадратный ящик.

А в зале поют официантки:

Сидящие в зале слушают песенку Веры, Нади и Любы.

А девушки, танцуя, заканчивают песню:

Н а д я. Не может быть.

В е р а. Представь себе.

В с е в м е с т е. Сама несет обед.

Пока аплодируют зрители, заглянем под сцену. Двое рабочих поднимают ящик. Мы его уже видели.

П е р в ы й р а б о ч и й. Этот ящик, что ли?