Борис Ласкин - Зенитные комары

Стеклянный квадратик с надписью «26-я начальная школа» отражал солнце. Большая перемена только что началась, и ребята опять собрались под липой. Продолжалась игра в зимовку. На пяти бумажках было написано: «Папанин», «Кренкель», «Ширшов», «Федоров» и «Пес Веселый». Бумажки скатывались в шарики, и каждый из ребят вытаскивал по очереди. На прошлой перемене Димке Ушакову шесть раз достался Папанин, два раза Ширшов и по разу Кренкель и Федоров. А Сене Фомину третий раз подряд выходил пес Веселый. Сеня вздохнул, сделал равнодушное лицо и выбыл из игры.

Размышляя в отдалении о превратностях своей судьбы, Сеня увидел Гришу. Курсант артиллерийского училища Григорий Фомин пришел в школу навестить своего младшего брата Сеню. Мгновенно толпа ребят окружила братьев Фоминых.

Григорий был ослепительно красив. Синие брюки с огненными полосками канта, зеленая гимнастерка, хрустящий ремень, золотая звезда на пряжке, фуражка с лакированным козырьком и лежащие крест-накрест бронзовые пушечки в петлицах.

Сеня стоял счастливый и предельно торжественный… А ребята продолжали прибывать.

— Ну как, брат? — спросил Григорий.

— Да ничего, брат, — ответил Сеня, и Димке Ушакову вдруг показалось, что Сеня стал выше.

— Ну как там служба? — солидно спросил Сеня и запросто потрогал блестящую Гришину пряжку.

Этого Дима уже не мог вынести. Он подошел поближе к Сене и тихонько положил ему в карман пакетик с марками французских колоний.

Григорий гостил у брата целую перемену, а когда прозвенел звонок и он закончил увлекательный свой рассказ, стал прощаться с ребятами и каждому пожимал руку. Ребята выстроились в очередь, а некоторые ловкачи и арапы умудрились подойти по второму разу.

— Заходи, Гриша, не забывай, — сказал Сеня, хотя забыть-то его брат мог только до вечера.

На уроке естествознания притихшие ребята смотрели на Сеню. А он сидел молчаливый и казался даже утомленным от избытка гордости и нечеловеческого счастья…

— Это что же, брат твой приходил? — спросил Яков Иванович, учитель.

— Да, это Гриша, артиллерист, брат мой, — небрежно подтвердил Сеня.

— Хорошо, — сказал Яков Иванович. — Очень хорошо. — И улыбнулся. — Сейчас, ребята, вы будете писать сочинение, — сообщил учитель. — Каждый сам выбирает себе тему.

Через пять минут головы учеников 4-го класса «Б», лучшего класса школы, склонились над партами.

Когда окончился урок, Яков Иванович собрал сочинения и ушел в учительскую. Он положил перед собой тетради и открыл первую.

Дима Ушаков писал размашистым почерком: «Виды растений

Стебель дерева напоминает собой ствол пушки. Он широкий внизу и узкий наверху. Поэтому стебель дерева и называется стволом. Стволы бывают короткие и толстые, как, например, у мортиры. Они годятся для разрушения глубоко укрытых и прочных целей…»

Яков Иванович отложил тетрадь Димы Ушакова. Следующим лежало сочинение Юры Голубкина:

«Поле

Рожь, пшеница, гречиха, ячмень и другие злаки растут на полях. Кроме полей бывают еще нарезы, для того чтобы снаряд вращался, когда он летит в цель…»

Яков Иванович пожал плечами и потянулся за тетрадью Сени Фомина. Деловитый автор посвятил свое сочинение жизни насекомых:

«…Всех опасней для человека малярийный комар. Кусая больного, а потом здорового, он разносит малярию…»

«Ну, вот наконец хоть одно нормальное сочинение», — с удовлетворением подумал Яков Иванович и снова углубился в чтение.

«…Отличить малярийного комара от простого очень просто, — продолжал Сеня, — их можно узнать, если посмотреть, как они сидят. Тело простого комара, если посмотреть на него сбоку, напоминает полковую пушку с лафетом, а малярийный комар, когда сидит, закидывается кверху, как зенитное орудие, которое служит для поражения воздушного противника».

Потрясенный учитель отложил работу Сени Фомина и достал из-под самого низа сочинение Верочки Щукиной. Эта тихая, прилежная девочка с голубыми глазами на протяжении всего года славилась своими сочинениями. Работа Верочки Щукиной называлась «Гром и молния».

«Молния — это такой разряд электричества, которое собирается в воздухе. Молния — громадная электрическая искра, а сильный треск от этой искры и есть гром. Удар грома, — писала Верочка Щукина, — похож на разрыв артиллерийского снаряда крупного калибра…»

Яков Иванович отложил в сторону стопку ученических тетрадей, достал лист бумаги и начал писать докладную записку заведующему учебной частью: