Владимир Санин - Остров Весёлых Робинзонов (с иллюстрациями)

– Основа бокса, – разъяснял Зайчик, – резкий направленный удар, усиленный тяжестью тела.

Игорь Тарасович внимательно слушал, почесывая волосатой рукой тощую грудь.

– Но сначала, – продолжал Зайчик, – нужно ов­ладеть техникой, без которой бокс превращается в драку. Начнем с изучения основной стойки боксера. Смотрите и делайте так, как я.

Зайчик медленно стал в стойку и застыл. Это было внушительное зрелище, симфония мощи, целый Эль­брус мускулов. Глаза на загорелом лице Зайчика гроз­но сверкали, а в каждом кулаке таилась динамитная шашка. Ко мне подошел Борис, и мы залюбовались скульптурной фигурой боксера.

– А это ничего, что я левша? – робко спросил Игорь Тарасович.

– Наоборот! – воскликнул Зайчик. – Левша – опасный противник, от которого всегда можно ждать всяких неожиданностей.

Мы с Борисом прыснули, столь мало тощий и длин­ный археолог походил вообще на какого-либо противни­ка. Игорь Тарасович нахмурился, но Зайчик его успокоил:

– Обещаю вам, что через три недели вы сделаете из этих двух молодых петушков отбивные котлеты. Тренироваться будем два раза в день. А теперь – на озеро, бегом!

Зайчик рванулся вперед, а за ним нелепыми скач­ками устремился Игорь Тарасович. Я стоял на малень­ком обрывчике, повисшем над водой, и смотрел, как резвятся в воде Машенька, Зайчик, Игорь Тарасович и Шницель. Зайчик осыпал Шницеля фонтаном брызг, и пес счастливо скулил.

– Миша, раздевайтесь и идите к нам! – пригласила Машенька.

– Иду! – рявкнул за моей спиной голос, и я с кри­ком полетел в воду.

– Прошу прощения, – с изысканной вежливостью сказал сверху Антон. – Я вас случайно не побеспокоил?

– Нет, нисколько, – галантно ответил я, высовываясь из воды и дергая его за ногу. – Всегда рад вашей компании.

Антон вынырнул, похожий на водяного, и начал успокаи­вать Шницеля, который выско­чил на берег и страстно меня облаивал.

– Не надо, Шницель, – ласково говорил он. – Я когда-нибудь потом разрешу тебе куснуть этого человека.

– Квиты? – миролюбиво спросил я.

– Почти, – ответил Антон, выбираясь на берег. – Мне еще нужно взыскать с тебя должок за мое кош­марное пробуждение.

Мы разделись, оставили одежду сохнуть на сол­нышке и помчались домой вытираться.

Во время завтрака произошло несколько интерес­ных событий. Не успели мы сесть за стол, как пришел с повинной Прыг-скок. Он заявил, что будет послушно доить корову, чистить картошку и мыть посуду. Он да­же готов кормить с ложечки козла, лишь бы избавиться от Ракова, который целые дни валяется на постели и встает только для того, чтобы съесть обе порции зав­трака, обеда и ужина.

Раскаявшийся, небритый и голодный Прыг-скок вызвал всеобщее умиление. Было немедленно решено взять его на поруки. Прыг-скок сдержанно поблаго­дарил за доверие, сел за стол и набросился на еду с такой яростью, что Ксения Авдеевна даже всплак­нула.

– Ну, а что будем делать с гражданином Рако­вым? – задумчиво спросил Борис. – Я думаю, что его надо…

– Сжечь на медленном огне! – прошамкал стару­шечий голос.

– Это они! – изумился Прыг-скок. – Я видел своими глазами!

Потапыч взял братьев за загривки и встряхнул.

– Разбойники! – загремел он. – Вот из-за кого я страху на­терпелся! Салака короткохвостая!

Мы насели на Потапыча с требованием рассказать подроб­ности.

– Значит, нашел я на курят­ нике того петуха с поленом, – возбужденно начал старик, – всыпал поганцам по заднее число и освобождаю птицу. Вдруг слышу старушечий голос: «Оставь петуха, старый хрыч, в него вселился бес!» Я обо­млел. Гляжу – никого, только эти двое мячом швыряются. «Слышали?» – спрашиваю. «Что ты, дедушка, – отвечает вот эта килька, с серыми глазами, – у тебя, наверно, иллюминация начинается!» Я пощупал голову – на месте, сухая. Отвязал петуха – и вдруг тот же старухин голос: «Беги, дед, отсюда, не то придет твой последний час!» Тут я со страху чуть медвежьей болезнью не заболел. В каких переделках бывал – так не пугался. Не знаю, откуда такая прыть появилась: перескочил через плетень – и бежать! Оглядываюсь – эти двое смотрят и тря­сутся!

– Мы больше не будем! – пообещал Юрик.

– Честное факультетское! – подтвердил Шурик.

– И как они научились такому чуду? – восхитился Потапыч. – И рта не раскроют! А ну, скажите по-ста­рухиному!