Владимир Санин - Безвыходных положений не бывает

Лучше же всего ходить в лес вообще без корзинки, а невесть как попавшийся гриб можно засунуть в брюч­ный кармашек для часов или в спичечный коробок. И не огорчайтесь, если не повезет: в вашем активе оста­нется отличный аппетит и один-два сброшенных с плеч года.

Как-то я был в одной компании. Сидели, курили, ле­ниво болтали о всякой всячине. Кому-то пришла в го­лову вздорная мысль покопаться в моем характере, и все сразу оживились. Компания пришла к выводу, что у меня острый подбородок и, следовательно, слабая, просто никчемная воля. Насколько я помню из приговора, воля у меня вообще отсутствовала. Видимо, как предположил один приятель, ее удалили вместе с ап­пендиксом во время операции.

Может, кому-нибудь и доставляет удовольствие, когда его разбирают на составные части, как сломан­ный велосипед, но я к этому отношусь с прохладцей. Более того, я заметил, что после такого разбора начи­наю иронически относиться к своим достоинствам и буквально влюбляюсь в недостатки. Однако тогда – это было довольно давно – я задумался. Я сам чувство­вал, что с волей у меня дела обстоят неважно. Какая-то она у меня не такая.

С детства я всегда завидовал людям с квадратными подбородками. Я читал, что у таких людей прямо неве­роятная, просто неслыханная сила воли. У нашего со­седа был квадратный подбородок, и я смотрел на него глазами, полными священного восторга. Я мысленно одевал его в латы, вооружал мечом и называл про себя Ричардом Львиное Сердце. Помнится, я был сильно разочарован, когда сосед, вешая на кухне полку, вбил в стену вместо гвоздя собственный палец и поднял такой вой, словно его сажали на кол. Я был уверен, что Ри­чард Львиное Сердце в таких ситуациях поступал ина­че, хотя ему, возможно, за недостатком времени и не приходилось вешать на своей кухне полку. Этот случай поколебал во мне веру в квадратные подбородки, но отнюдь не отучил уважать людей с сильной волей. Просто теперь я знаю, что сила воли не зависит от фор­мы подбородка. Человек даже с круглым или треуголь­ным подбородком имеет серьезные шансы закалить свою волю, если только он правильно подойдет к этому процессу. После той злополучной встречи в компании приятелей я поднакопил кое-какой опыт и вовсе не хо­чу держать его под спудом.

Я много слышал о том, что только люди с сильной волей могут бросить курить. Я решил немедленно кон­чать с этим пороком, что было само по себе доволь­но-таки нелегким делом, поскольку я никогда не ку­рил. Пришлось специально научиться. Я выкурил пя­ток папирос и на этом поставил точку. Могу поклясть­ся, с тех пор я не курю.

Обнаружив таким образом, что кое-какая сила воли у меня имеется, я решил ее закалить. Здесь я должен вас предупредить: не давайте этому термину сбить вас с тол­ку. Закалка воли и, скажем, топора – это во многом раз­ные вещи. Убежден, что, если человека довести до бело­го каления и затем сунуть в бочку с холодной водой, это может и не дать желаемого эффекта. Я понял это, когда последовал советам так называемых знатоков и после свирепой зарядки начал принимать ледяной душ. Мо­жет быть, теоретически эта штука и закаляет волю, но я закалил только свой хронический насморк.

Я посоветовался с профессором – большим специ­алистом по закалке воли, автором полупудовой моно­графии на эту тему. Он мне сказал, что лучший спо­соб – поставить перед собой трудную задачу и разбить­ся на атомы, но достичь цели. Это пришлось мне по душе. Я решил поближе познакомиться с одной кино­звездой. До сих пор наше знакомство было шапочным, хотя мы часто бывали близко друг от друга (в кино я сижу в передних рядах). Я увлекся трудностью этого предприятия, потратил уйму времени, но встретиться нам довелось лишь месяц спустя. Правда, поговорить как следует не удалось. Едва успел я воскликнуть: «Привет, Танюша!» – как ее «Волга» проскочила мимо троллейбуса, в котором ехал я. Боюсь, что она так и не узнала, что это был я.

Мне бы хотелось, чтобы каждый человек, желаю­щий укрепить свою волю, сознавал, что без жертв здесь не обойтись. Профессор, на авторитет которого я по­зволил себе сослаться, говаривал, что умение идти на жертвы едва ли не главный пункт разработанного им комплекса по закалке воли. Я проверил это на себе. Мне до смерти хотелось попасть на матч «Динамо» – «Спартак». Полночи я простоял за билетом. Простоял только для того, чтобы жертвой укрепить свою волю: я великодушно предложил добытый билет приятелю. Он был потрясен, буквально ошарашен. Он задыхался от восторга и кричал, что этого никогда не забудет. Он выл, отплясывал чечетку, чуть не сломал мне руки и в заключение вывихнул мне шею. Он так неуместно, ес­ли не сказать – неприлично, выражал свою радость по поводу того, что вместо меня на футбол пойдет он, что я вынужден был его наказать. На футбол пошел я сам и до сих пор об этом не жалею.