Константин Кедров - Дирижер тишины

серебряный меч из липы

картонный щит

и конечно

газетный шлем на макушке

Никто никому не нужен

Все более чем железны

спокойны неуязвимы

железно железнодорожны

Но слон с Востока летящий

наполнен пляской щемящей

нарушивший злое время

вернувший громаду детства

он снова тебе напомнит

что ты все равно ребенок

и крайне далек от смерти

которая где-то рядом.

* * *

Смысл прячется только в мысль

Мысль прячется только в смысл

Боль прячется только в боль

Крик прячется только в крик

Кровь прячется только в кровь

Свет прячется только в свет

Ад прячется только в рай

Тварь прячется только в тварь

Сон в Крещенскую ночь 199I – 2006

При жизни мама потеряла зрение

Во сне я понял

Мама умерла

Но ждет меня

С открытыми глазами

Когда я подошел

Она сказала:

– Ну вот теперь я снова вижу

теперь идем –

И мы вошли в туннель

С толпой людей

И вышли прямо к свету

Настало утро

Я открыл глаза

Стеклянный робот

Я плачу от голода ласки,

но сердце мое заржавело,

и каждый глоток воды

становится купоросом.

Кариатиды рыдают ночами

на камни ложится туман

и дома рассыпаются в пепел

и мнртвые петли

повисли над головой.

Не трогайте меня.

Я стеклянный робот.

Ничего не понимая,

уйду от вас.

Вдруг северное сияние

вдаль в глубину себя

и я очнулся черный, как дерево в снегу

и так же неловко пытаюсь я броситься в небо...

Останутся только слова

соленые, как поцелуи.

Вот я вырезал человечка

я вырезал его из своего сердца

вместо себя...

новедь надо еще объяснить...

От кнута похожий на зебру

я бежал по кругу

видел только горящие глотки и губы

лиц целующих и зовущих.

Круг Луны

круг солнца

мы бежим по кругу

мы с тобой то и дело натыкаемся друг на друга.

Телефонный круг вращается как рулетка

я пытаюсь выиграть время

язвоню тебе чаще и чаще.

И в мозгу моем вертятся белые цифры

дня и ночи

и я среди чисел-

колесованный странник...

Плоть стонущей земли

я ощутил внезапно

пошел за голосом,

но не нашел себя.

Вдруг сердце вывернулось наизнанку

и среди вас я оказался голым.

1964

Трапеция

Я к трапеции прикоснулся

и она улетела

а потом

я соприкоснулся

с небесным трепетом

так душа летела

и тело пело

и вот трапециевидный Цефей

пронес нас

сквозь низ

и веер вер – вверх

Миг зависания неописуем.

Так игла парит

над хребтами звука

Так плывет корабль

по звуковым волнам

утопая в буре Бетховена

так Шенберг

преображен в зыбь и дрожь

О Господи

пошли мне эту иглу

ныне уплывающую

за горизонт звука земли

плывущего над горами

трапециевидный звук

распростерт над нами

им несомые

и мы невесомые

будем продолжены

иже еси

Дебюсси

Равель

на ухабах

Баха.

* * *

Ты помнишь красное Измайлово

Деревья желтые и алые

Измайлово мое Измайлово

Куда же ты ушло Измайлово

Ты говорила – Рерих, Рерих

И тишина шептала – Рерих

Бродили мы в тиши деревьев

в рассвете стынущих деревьев

– Мы на метро в последний поезд

успеем

Все куда-то плыло

– Успеем я не беспокоюсь

– Тебе не холодно

¬– Нет милый

Вдруг все затихло обезмолвело

Синела просека как дверь

– Тебе не холодно

– Не холодно

О как мне холодно теперь

Но как бы ни была горька

судьба

что все переменила

доносится издалека

– Тебе не холодно

– Нет милый

Прошло полгода и в снегу

померкли образы и лица

а я за поездом бегу

и не могу остановиться

Хвост Хвоста

Мы стоим в переполненном зале

театра города тараскон

был париж где нас все уже знали

был советский союз – застой

горлом пьет – поет из горлa

горловина хвоста – гитара

вся из струн гитара – герлa

вся из света герлa – гитара

извлекает хвост из гитары

тартарены из тараскона

тарасконы из тартарена

извергает его гитара

тар-тара-тара-дзынь

тара-тара-тара-жизнь

обрывается

струна

приструнит его страна

меж сугробами снежной сенью

где высоцкий спит как есенин

где луна – гитары дыра

где дыра – гитары луна

он прошел сквозь мир

как сквозь стенку

не задев юдоли мирской

хвост кометы – леша хвостенко

пролетел над снежной москвой

спи алешенька хвостик

спи

свод небесный – твой код экс-пи