Александр Жулин - Душа убийцы и другие рассказы

Повязал мамин фартук, бросил кусок скользкого масла, вывалил на сковородку четыре толстых, кровавых ломтя.

Зашипело, брызнуло. Жирная капля взвилась, обожгла.

Что ж, в конце концов для десантника — через каких-то пару недель! — для бойца, рвущегося в самую горячую точку планеты, все это так, пустяки! Проба пера! И чем больше их будет, тем лучше!

И опять телефон! Ясно: ведут наблюдение. Раз звонят — значит, знают: не вышел, все еще дома.

Мягко подскочил, свесился с подоконника: никого! Ни в той будке, ни в этой. Не такие уж дураки!

Телефон все трезвонил.

Пусть, пусть и у них будет неясность, хоть небольшая, но все же: почему не берет? Спускается вниз?

Однако… А если это — она? Если в этот самый момент она, его Ингрид, нуждается в помощи?

Подлец, идиот! Опрометью бросился в комнату, перемахнул через стул, обогнул поворот, в прыжке, на лету, поймал телефон, приземляясь, падая на спину, еще в воздухе услышал гудок.

Опоздал! Что же наделал? Это — она, безусловно она! Когда говорит, так медленно тянет слова. Голос — низкий, тягучий. Так и не научился дослушивать тягучие фразы: кидался целовать, и губы, шевелящиеся от еле слышимых слов, пьянили… «Темпевамент, нет, какой темпева-амент!» — медленно говорила она, улыбаясь… Слабея.

Ингрид. Виноградное имя!

Он поднимает галстук, примеривает. Смотрится в зеркало. Аккуратным движением набрасывает один конец на другой и… Что это? Новый звонок!

— Ды-а! — грубо выдохнул, чтобы, если это — они, показать, что силен и свиреп.

— Боря?

Уф-ф, мама!

— Я звонила, звонила, ты принимал душ?

Уф-ф, мама, мама!

— Ты дома?

Что за глупый вопрос! Неужели для этого надо было дозваниваться через тысячу верст? Уф-ф, эта мама!

— Не груби! Я что-то хотела сказать. Ты дома? Ах, об этом я спрашивала… Произошло что-нибудь?

Произошло что-нибудь? Ну, мать, ты даешь!

— Как ты ужасно смеешься, мой мальчик! Так нервно, ужасно! Раньше… Мне кажется, раньше ты не был таким!

Что значит: раньше? Да, именно, что это значит? Эти намеки! Она забывается, он не позволит!

— Я чувствую: что-то случилось…

— Если, мама, «что-то случилось», то это «что-то случилось» хватают за шиворот и вышибают хорошим пинком! И хватит об этом. Кончай!

— Ты стал другим… грубым. Становишься похож на отца!

На отца? Ах, он похож на отца? Она сбрендила! Он давно уж не маленький!.. Это легенда… Никакого отца и в помине!.. Затащила какого-то на себя…

Ревет. Вечно ревет. Поучает и лезет, лезет в душу без мыла, врет, врет, врет!.. А после ревет! Сходящее поколение: верят и врут, верят вранью и пуще прежнего врут! Жалкие люди!

— Мать! Не реви! Я не позволю обидеть тебя! Только скажи, если кто… Что? Уж я-то не брошу!

Странные люди: все ведь так просто — сила права́ своей силой. Значит, побеждай и гордись! Сумела красавца использовать — ну и радуйся! Нос задирай! Хвастайся, что родила, воспитала!

— Боря, Боречка… Отпуск только еще начался, а я уже вся изболелась!.. Здесь жара, а у вас? Надеюсь, ничего не успел натворить? Что сказал? Не умеешь? Еще не умеешь? Ну, озорник, смотри у меня! Смотри, вот вернусь!.. Да, не забудь выключать газ, электричество и… И, послушай, Борис, но у тебя горит мясо!

…В самом деле горит! Запах, дым, чад!

Прикипело так, что отодрать невозможно.

И все же — поесть, первым делом поесть!

Он достает нож, вилку, тарелку. Бренчит полочка для сушки посуды. Он отдирает прикипевшую корочку. Скрипит ножом по тарелке: режет мясо на части.

Однако не успел прожевать — звонок.

— Бо? Милый, такой пассаж!

Заложил кусок за щеку.

— Доогая, у чем део?

«Дорогая» — вот слово, с которым научился обращаться «на ты».

Спокойно, баском: да, дорогая? Нет, дорогая! С другими такими словами сложнее.

— Не знаешь, что означает слово «пассаж»? — говорит она медленно, низко.

— Подожди!

Хватает словарь. Перевалив кусок мяса к левой щеке, довольно:

— Куытая гаеея с тоугоыми помещениями!

Словарь валится, трубка скользит, он еле удерживает и то и другое. Слышит медленный, чуть хрипловатый смех:

— Ха-ха-ха… Ха!

Это она, только она так смеется! Три подряд выдоха и, после паузы, резко, оканчивающе: ха!

— Какой ты еще детка!

Так. Опять за свое. Опять это пошлое слово. Проплывают, брызжа словами, страницы, строки сверкают, режа глаза ядом нерусских заумных слов, словарь в руке прыгает, вертится… И черт с этим со всем! Обойдемся!

— Сегодня — седьмое! — говорит он сурово. — Ты не забыла?