Павел Вежинов - Вдали от берегов

Незаметно проходили часы, а он все смотрел и смотрел, наслаждаясь возникшим чувством легкости и свободы. Он забыл голод и иссушившую тело жажду, забыл свои страхи и тревоги и только всматривался в разгорающийся впереди свет.

Миновала полночь. Серебряная лужица растекалась во всю ширь, но свет ее стал бледнеть, а очертания таяли во тьме. Скоро от нее не останется и следа.

Внезапно капитан приподнялся и пристально вгляделся вдаль. Странное дело, лунное отражение не исчезло, — наоборот, оно стало разрастаться. Светлое сияние затрепетало, сгустилось, приобрело зеленоватый оттенок и уже не стояло на одном месте. Луна оставалась неподвижной, а ее отражение, словно по волшебству, медленно перемещалось с севера на юг, прямо к ним. На гладкой поверхности моря оно сверкало тысячами бликов, колыхалось, трепетало. Ожила мертвая, неподвижная вода, мерцающие отблески надвигались на лодку.

Уж не сон ли это?

Капитан пошарил в темноте и ткнул пальцем босую ногу далматинца.

Милутин тотчас приподнял голову, словно давно ждал этого знака.

— Косяк! — тихо сказал капитан.

Далматинец не сразу понял.

— Какой косяк?

— Рыб! Целый косяк!

Далматинец глянул за борт и сразу понял, в чем дело. Теперь они оба смотрели, как бурлило и фосфоресцировало море. Косяк приближался, рос на глазах, заливая горизонт мерцающим сиянием.

— Большой косяк! — сказал далматинец.

— Сейчас увидишь! — кивнул капитан. — Это еще только начало!

Теперь уже все приподнялись с мест и с удивлением смотрели на редкое зрелище. Косяк двигался очень быстро, все разрастаясь и разрастаясь. Вода буквально кишела миллионами рыб, фосфоресцирующие блики сплетались в какой-то неистовой, мифической пляске.

— Крупная рыба! — сказал капитан. — Тунец или луфарь!

— Нельзя ли поймать парочку? — возбужденно спросил Крыстан.

— Чем? Голыми руками? — скептически заметил капитан.

— Но ведь их миллиарды! — настаивал студент. — Хоть руками греби!

— Не выйдет руками! Ведь это рыба, — пробормотал капитан. — Была бы сеть — другое дело!

— А парусом нельзя попробовать?

— То есть как парусом?

Вацлав смотрел на море, затаив дыхание, и не верил своим глазам. Он не читал и не слышал, что рыбы движутся такими гигантскими стаями. Косяк, казалось, выталкивало из глубин моря, он разливался все шире и шире, все ярче светился трепетным светом. Вода словно схлынула, и осталась только рыба, одна к одной, плавник к плавнику, — так густо мерцали блики.

— Приготовь весла! — скомандовал далматинец.

— Нет смысла! — сказал капитан. — Косяк и так идет на нас. Если бы даже мы захотели удрать, не удалось бы!

— Приготовь весла! — повторил далматинец, словно не расслышав.

Тогда капитан понял.

— Кто знает, — сказал он с сомнением. — Если и попадешь по ней веслом, так только оглушишь! Она все равно уйдет!

— Поймаем! — резко и грубовато возразил Милутин. — Надо поймать! Не упускать же и этот случай!

Вот уже косяк окружил их со всех сторон своим зеленоватым сиянием. Все море вокруг словно вспыхнуло холодным бенгальским огнем, клокотало и переливалось миллиардами отблесков.

Свесившись за борт, люди, как загипнотизированные, смотрели на это густое, буйное стадо, вспенивающее воду, сплошной стеной окружившее лодку. Всех охватил неудержимый порыв, неукротимая охотничья страсть — поймать во что бы то ни стало! Умереть, но поймать! Вцепиться пальцами в холодную, скользкую плоть! Оглушить, придавить, убить!.. Зеленые языки плясали перед глазами, рыбы метались, вода кипела под ударами их хвостов.

— Бей! — хрипло крикнул Милутин.

Он первый схватил одно весло, капитан — другое.

— Бей! — кричал он.

Вацлав во все глаза смотрел на происходящее. Голый по пояс далматинец изо всей силы бил по воде, словно мифический Харон, отталкивающий от своей лодки души грешников, чтобы быстрее спровадить их по мертвой реке в ад. Вода пенилась под его сильными, ловкими и резкими ударами. Когда его весло взлетало, по тому же месту бил капитан. Рыба валила валом, как слепая. Попавшие под удар ускользали в сторону и исчезали — ни одна не всплыла на поверхность.

— Стреляй, Стефан! — вскрикнул далматинец.

Стефан дважды выстрелил.

Как только отгремели выстрелы, далматинец, прямо в одежде, бросился в море, послышался всплеск, над водой появилась мускулистая рука, державшая большую рыбу.

— Не упусти! — крикнул он и швырнул рыбу в лодку.

Она шлепнулась у ног Вацлава. Тот бросился на нее, она выскользнула из рук, но ему удалось снова схватить ее. Живая рыба трепетала в его руках, и он тоже весь дрожал, а сердце безумно билось в груди. Рыба извивалась, стараясь вырваться, а он перехватывал пальцами ее живое, конвульсивно вздрагивающее тело, зная, что теперь ей уже не уйти. Он ликовал, ноздри жадно ловили острый, волнующий запах, пальцы впились в жабры, в липкую розовую кровь. Наконец рыба затихла, и Вацлав, все еще крепко давя на жабры, поднес ее к лицу.