Екатерина Горбунова - Дверь. Сборник мистических рассказов (СИ)

Интересно, говорят, они воют, когда чувствуют свою смерть? Последняя мысль поглотила меня, но ненадолго. Развлечения моим мозгам явно не хватало. Телефон я заблаговременно отключил. Телевизора не имел. В интернет не заходил. Поставил перед собой информационный блок и сам же теперь голодал.

В пять вернулась Юлька. Присела со мной рядом. Боднула дружески.

- Как успехи, бунтарь?

Я пожал плечами. Она сделала рожки над своей головой и смешно подвигала пальцами:

- На связь не выходили?

- Нет пока.

- Пока? – любимая хмыкнула и ушла на кухню.

Конечно, для нее это все было ерундой. Моим оправданием собственному ничегонеделанию. И Юлька злилась.

Сегодня с ней не случилось ничего. Но это не наличие ошибки в моих выводах. Просто счастливая случайность. Но доказательств этому у меня не было. Поэтому я не стал оправдываться.

В восемь вечера грянул гром. Не в смысле физического явления, а в другом, метафизическом, абстрактном понятии. Зазвонил телефон, Юля поговорила с кем-то, я не особо прислушивался к словам, поэтому совершенно не был готов к дальнейшему. Она прошла в комнату, села в кресло напротив. У нее дрожали руки и губы.

- Кир, - начала неуверенно жена. – Там твоя мама была. До тебя невозможно дозвониться.

- Я отключил телефон, - это были мои первые слова после того, как я понял, что обратного пути уже не будет, что точка невозвращения пройдена. – Что-то случилось?

- У папы инсульт.

Итак, они начали свою игру. Начали издалека. Потому что папа – это не папа, а отчим. И переживал я за него, только в связи с мамой.

- Ехал с работы на машине. И тут это случилось. Папа врезался в дерево, прежде чем потерять сознание.

Юлька была искренне расстроена.

- Может, хватит сидеть?

- Ты мне поверила?

Но я напрасно надеялся.

- Нет, - бросила супруга. – Помоги маме. Свозишь ее в больницу.

- Пусть позвонит Игорю. Это его родной сын.

Юля как-то тоненько пискнула и выбежала из комнаты. Я остался сидеть на месте. Листок с требованием полной информации покачивался от ветра. Надеюсь, он не походил на белый флаг, выброшенный неуверенным в своих силах противником.

Ночь прошла в Юлиных хождениях, созваниваниях с моей мамой, нервных угрозах и, наконец, в сборах чемодана.

- Я ухожу, Кирилл, - сказала жена утром. – Чем скорее ты возьмешься за ум, тем больше шансов, что я вернусь.

Мне стоило огромных, почти нечеловеческих сил не кинуться за ней, не пожелать вослед беречь себя, а еще лучше остаться со мной, в безопасности. Разобрать чемодан, плюнуть на работу, выключить телефон. И ждать вместе со мной. Верить…

Верить…

Зачем же так воет этот пес? Его заунывная песнь выматывает душу. А есть вообще душа? Говорят, что есть. Но мало ли, чего можно сказать?

Сегодня было жарко. Я сидел в полосе солнца и изнывал. К моим нравственным мучениям добавлялись физические. Пот щипал глаза. Я только прикрыл их, и, наверное, заснул.

Сон был не менее тягостным, чем явь. Меня носило по какому-то бесконечному коридору, где я распахивал двери, будто чего-то искал. Но комнаты были пустыми, заполненными больничным хламом и каталками. Почему именно больничным? Не знаю, отчего мозг мой сделал такой вывод…

Проснулся я от скрежета ключа в замке. Надежды было мало, но вдруг вернулась Юля?

- Привет, братан! – нет, это был Игорек, которому я однажды по глупости выдал ключи от своей квартиры.

Младший явился в майке навыпуск и льняных мятых штанах. Расхлябанный и накуренный, как всегда.

- Говорят, крышняк у тебя съехал? Ждешь контакта с высшим разумом?

Я не стал реагировать на его насмешки. Но отметил про себя, что жена уже хорошо пообщалась с моими родственниками.

Игорь прошелся по комнате. Мягко и вкрадчиво, как приготовившийся к прыжку тигр. Взвесил на руке связку ключей от моего гаража, лежащую на полке.

- Я возьму?

- У тебя своя машина есть.

- Хуже, чем у тебя. Движок ни к черту. А тебе все-равно пока ни к чему.

- Кто сказал?

Брат хохотнул, неприятно оголив десны. Глаза красные. Лицо одутловатое. Он всегда такой, или сегодня у меня что-то особое со зрением?

- Мать у отца в больнице, - перешел к главной теме Игорь.

- И?

- Совесть есть?

- А у тебя? – вопросом на вопрос ответил я. – Вчера напился, сегодня вмазался. Еще хочешь мою машину взять.

- Я и возьму, чтобы мать катать. Ты ж не хочешь.

Мне стало невыносимо тошно. Хотелось дать ему по ухмыляющейся роже. Он почувствовал флер агрессии. Подбросил ключи на ладони, а потом положил их на место. Гавнюк. Ушел, хлопнув дверью.