Валери Тонг Куонг - Мастерская чудес

— Честно говоря, и мне не за что сердиться на мистера Майка. Он все подстроил, но встречу с китайцами я провела без посторонней помощи. Не виню его и за обращение с Сандрой, по сути, ну грубо пошутил, с кем не бывает, а сама Сандра та еще сучка. Скажешь, я рассуждаю предвзято? Позволяю симпатиям обманывать себя? Да нет же, говорю так, как есть. А что касается Жана, то я действительно его использовала, ну и что? Почему я теперь не могу его судить? Не уверена! Впрочем, что ни делается, все к лучшему, не понимаю только, откуда в нем столько жесткости, столько злобы. Да, у меня не было амнезии, но мне жилось так паршиво… Растерянная, подавленная, я нуждалась в чьей-то помощи, в его помощи. А он в итоге открестился от меня.

— Есть два Жана… Первый — чуткий и благородный, второй — бесчувственный психопат, теряющий разум, как только ситуация выходит из-под его контроля.

— Я потому и переживаю за него, Мариэтта. Человек не в ладу с собой и, соответственно, не может быть счастливым. Мне даже кажется, я немного ему сочувствую.

Она ласково мне улыбнулась:

— Ты быстро учишься, Милли. Иной раз прожитый год идет за два, не так ли?

Мариэтта пригласила меня пожить у нее, как только муж соберет вещички. Без денег и без работы в этой квартире я не смогу оставаться. Нужно опять искать себе какое-нибудь занятие, но как ни странно, на этот раз я не психовала. Возьму тайм-аут, немного отдохну, буду просто жить. У меня проснулся аппетит, появился вкус к жизни, о котором я давным-давно позабыла. Как любил говорить Жан, главное — это стремление. Ну что же, будем стремиться, а всё остальное приложится!

Через день Шарль уехал. Они с Мариэттой объяснили мальчикам, что отец должен всерьез заняться делами — предвыборная кампания, как обычно, подкралась незаметно.

Мариэтта приехала за мной и моими коробками, а я уже знала: это будет последнее испытание. Мне придется жить рядом с близнецами, мальчиками примерно одного возраста с моими погибшими братьями.

И еще я знала, что справлюсь. Когда Макс и Тома появились в коридоре «Мастерской», я впервые победила неоправданное чувство вины и приняла все так, как оно и было на самом деле. Пожар — случайность. Ужасная случайность.

Мальчиков не слишком огорчил отъезд отца, и мое появление в доме не напрягло. Они продолжали жить своей обычной подростковой жизнью.

А мы с Мариэттой каждый вечер после ее возвращения из коллежа наладились решать мировые проблемы. Основной темой была, конечно же, «Мастерская». Мы с удовольствием склоняли на разные лады бессердечного Жана, представляя себе ужасные последствия его методов и одновременно стараясь изобрести нечто, что положило бы конец его опасным экспериментам над людьми.

Еще вспоминали мужчин и женщин, с которыми встречались в «Мастерской», на лекциях Мариэтты, в кабинете Сильви. О жизнях, вошедших в новую колею, о лицах со следами прошлых бед и печалей. Жан летел на помощь всякому — богатому и бедному, красавчику и уродине, юнцу и старику, гею и натуралу — всем изжеванным этой жизнью, которых роднили между собой лишь проблемы и душевные раны, которые он надеялся залатать. Нас швыряло из одной крайности в другую, и мы не могли сообразить, чего все-таки больше от деятельности Жана — пользы или вреда.

Мы без конца возвращались к мистеру Майку. Мариэтта говорила к «делу мистера Майка», потому что я всякий раз выступала его адвокатом. Он честно исполнял все поручения, не сомневаясь, что служит добру. Разве можно винить его за это? Скорее стоит видеть в нем жертву все тех же манипуляций. Несмотря на все сложности, мне не хватало мистера Майка.

— У него было что-то в глазах, Мариэтта. Что-то настоящее, живое. По-моему, он искренний, не такой, как остальные в «Мастерской».

— Вспомни, как трудно выйти из-под власти иллюзии…

— Вспомни, как важно доверять своей интуиции…

Прошли две недели после «великого переселения народов» — так мы с Мариэттой окрестили произошедшие с нами перемены и перемещения, — и вдруг в старом, покрытом пылью компьютере она обнаружила сохраненную на жестком диске переписку между Жаном и Шарлем. Любопытно было понять, как развивались их отношения. Жан собирался спасти Шарля посредством серьезного воздействия (его собственные слова) на совесть свидетеля обвинения. Позднее он давил уже на Шарля, пробивая законопроект о льготах по налогам для совершеннолетних инвалидов. Речь также шла о щедром субсидировании благотворительных учреждений.