Ханох Левин - Сотворение мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом

А потом, когда все заканчивается, нужно, покачиваясь от слабости и головокружения, тащиться в ванную. В ванной нужно мыться, затем мочить полотенце, возвращаться в комнату, стирать мокрым полотенцем пятна с простыни, относить полотенце в ванную, снова возвращаться в комнату, надевать пижаму (которая тоже, кстати, во время происходивших тут безумств запачкалась), затем надо ложиться в кровать, тушить свет, закутываться в одеяло и, вдобавок ко всему, целовать женщину, которая до сих пор так и лежит с раздвинутыми ногами, тупо глядя в потолок, и спрашивает, нет ли чего поесть. Ну что, скажите, в этом смешного? В сравнении с этим пинок абсолютно чист и гигиеничен. Ступню облегает носок. Носок защищен ботинком. Нет никакой влаги, никакой слизи. Когда ты даешь пинок под зад, то не пачкаешься. Все сухо, чисто и… смешно!

В конце концов девушка поняла, что бежать бесполезно и замедлила шаг. Она шла, сгорбившись, горько плача от обиды, а позади нее продолжал скакать и с силой пинать ее в зад блеющий, как козел, мужчина. Так что верхняя, сотрясавшаяся от слез половина тела девушки вполне гармонично сочеталась с нижней половиной тела Бессерглика, которая при каждом новом пинке тоже тряслась и качалась взад и вперед, хотя и в совершенно другом ритме.

Когда девушка вышла из парка, Бессерглик отстал от нее и остался стоять у входа. Во-первых, он боялся прохожих, но еще больше — проезжавших мимо полицейских машин. Он стоял, прислонившись к дереву, смотрел на удалявшуюся от него во тьме плачущую девушку и понимал, что с ее уходом подходит к концу великолепное комическое представление. Однако одновременно с этим Бессерглик чувствовал, что чего-то ему не хватает, что приключение еще не исчерпало себя до конца, осталось незавершенным, что у пьесы, так сказать, нет финала.

Он вернулся в парк и на одной из дорожек нашел свежую кучку собачьего дерьма. Поворошив ее носком ботинка, он допрыгал на одной ноге до выхода из парка и стал ждать. Мимо него шли немногочисленные прохожие. В основном это были обнимающиеся парочки. Он продолжал ждать. Через четверть часа появилась одинокая маленькая старушка. Бессерглик стремительно подскочил к ней и пнул ее в зад. Старушка остановилась, взглянула на Бессерглика, закричала благим матом и чуть ли не бегом бросилась наутек, не подозревая, что уносит на себе кусок вонючей грязи. Дома ее ожидает сюрприз. Она зайдет в квартиру, почувствует неприятный запах и начнет искать его источник по всем углам. Она снимет трусы, внимательно их осмотрит, изучит подметки своих туфель, а затем, отчаявшись, измученная преследующей ее повсюду вонью, плюхнется в кресло, и дерьмо размажется по его обивке. В бессильном гневе старушка заплачет и погрузится в размышления о таинственной неизбывной вони, еще не зная, что впереди ее ждет тяжелая и позорная стирка.

Бессерглик захихикал. Вот и все. В сфере «фигурного пинания» он сделал максимум возможного. Сначала провел блестящую серию пинков в зад девушки, затем измазал дерьмом платье старушки. Казалось бы, чего еще можно требовать от простого смертного? Однако Бессерглик все равно чувствовал какую-то неудовлетворенность. Да и ботинок к тому же весь в дерьме. Как его, спрашивается, теперь отчищать? С одной стороны, конечно, смешно… Но с другой стороны, ботинок жалко. Может, стоило все-таки изложить девушке свою концепцию?..

Среда.

Утром вышла из дома. Полная тьма. Споткнулась о камень и упала. Ударилась носом. Кто-то засмеялся. Пошла в поликлинику. У входа споткнулась о ступеньку. Упала и снова ударилась носом. Два человека засмеялись. Нос перевязали. Вышла из поликлиники. На выходе упала с лестницы и снова ударилась носом. Двое, смеявшиеся прежде, опять засмеялись. Вернулась в поликлинику, чтобы перевязать нос. Споткнулась о ступеньку и упала. Поранила локоть. Двое, смеявшиеся два раза, засмеялись в третий раз. Второй раз перевязали нос и первый раз — локоть. Вышла из поликлиники, стараясь не упасть с лестницы.

Вернулась домой и решила прилечь. По пути к кровати наткнулась на стул и упала. Поранила кисть руки. Пошла в поликлинику на перевязку. При входе споткнулась о ступеньку и упала. Снова ударилась носом и локтем. Двое, смеявшихся три раза, засмеялись в четвертый раз. Третий раз перевязали нос, второй раз — локоть и первый раз — кисть руки. Вышла из поликлиники, стараясь не упасть с лестницы.