Меир Шалев - В доме своем в пустыне

Но Рахель воскликнула:

— Ты не зажгла ее!

— Я зажгла, — простонала мать, потому что страх уже теснил ее дыхание.

— Но тут темно! Тут темно! Тут темно! — крикнула девочка и, схватив лампу, швырнула ее на пол.

Стекло разбилось, керосин потек по полу и вспыхнул. Госпожа Шифрина быстро затоптала огонь, набросив на него одеяло, схватила дочь и прижала ее к груди.

— Теперь ты видишь? — Она поднесла ее к окну и широко распахнула его. — Еще светло! Ты видишь, что светло? Ты видишь?..

Сильный полуденный свет ворвался в комнату, а с ним свежие, приятные запахи цветов с лужайки.

— Я вижу, — сказала Рахель. — Свет, как вечером. Я же тебе сказала, что сейчас вечер.

С того дня, как будто в страшном процессе уравновешивания, ее тело становилось все сильнее, а глаза все слабее. Прошло еще несколько дней, и вечерние сумерки стали ночной тьмой, которая постепенно заполнила всю протяженность дня. Теперь ей остались только дрожащее мерцание да бледная, задыхающаяся и сужающаяся полоска света.

— Светлячки! — протянула девочка руки, как будто пытаясь поймать ускользающую надежду. — Я вижу светлячков.

— Нечего делать, — сказал врач. — Только Бог может ей помочь.

Змеи вен набухали и опадали в бицепсах Авраама. Теплые пучки мышечных волокон разбегались под загорелой, потрескавшейся кожей на его плечах и уходили обратно к предплечьям. Сухожилия дрожали струнами на его суставах, на удивление тонких, как суставы у девушки.

В 1925 году, когда Авраам взошел в Землю Израиля и присоединился к подразделению каменщиков «Рабочего батальона» [68] «Рабочий батальон» («гдуд а-авода», ивр.) — первая рабочая коммуна в подмандатной Палестине, созданная осенью 1920 года группой пионеров третьей алии. , он был «маленький тощий слабосильный бледный» подросток. Но работа с камнем вырастила бугры мышц на его руках и плечах, солнце выдубило его кожу, а каменная пыль заполнила горло мокротой каменщиков-ветеранов. И когда мозоль каменотесов — он называл ее по-польски «мозоля» и очень ею гордился — выросла и затвердела на мизинце его левой руки, он был вне себя от счастья: «Как обрезание, что говорит о тебе, что ты еврей, так эта мозоля говорит, что ты каменщик».

В те времена каменщики и каменотесы «Рабочего батальона» работали в нескольких местах в Иерусалиме. Авраам обрабатывал строительный камень возле монастыря Ратисбон [69] Монастырь Ратисбон — католический монастырь Святого Петра в центре Иерусалима, названный в честь его основателя, крещеного еврея Альфонса Ратисбона, родившегося в Страсбурге в 1874 году и долгие годы прожившего в Иерусалиме. , блоки «слайеба» в Долине Креста [70] Долина Креста — долина в центре Иерусалима, где находится монастырь Креста, ныне принадлежащий грекам-ортодоксам. В Средние века монастырь принадлежал грузинам, и в начале XIII века здесь жил и написал свою поэму «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели. По христианской традиции, здесь росло дерево, из которого был сделан крест для распятия Иисуса. , глыбы «лифтави» около Лифты, плиты для мощения тротуаров в каменоломнях вади [71] Вади (араб.) — сухая долина, которая временно наполняется водой после сильного дождя, превращаясь в бурный, стесненный узкими стенами поток, в котором можно легко утонуть. , что близ деревни Дир-Ясин.

Там, в старой дир-ясинской каменоломне, он впервые встретил Рыжую Тетю. Она приехала тогда в Иерусалим со своим братом, Дядей Элиэзером-ветеринаром, и со своей невесткой, Черной Тетей, навестить моих Отца и Мать, которые еще жили тогда в том доме, о котором я рассказывал, — в доме, где я «был зачат», рядом с Библейским зоопарком.

День был приятный, осенний, и эти пятеро решили погулять. Они пошли из дома на запад, в сторону родника в Лифте, а оттуда спустились к устью ручья Сорек, где стали собирать на берегу малину, высохшие до изюминок старые виноградинки и ту виноградную мелочь, что осталась на лозах поселенцев Моцы после того, как они собрали урожай. Возле фабрики по производству обожженного кирпича они поднялись и повернули на восток, в сторону крутых извилин Маале-Ромаим [72] Маале-Ромаим (ивр.) — высеченные римскими воинами ступени, по которым подымались в Иерусалим легионы императора Тита. , намереваясь спуститься оттуда по тропинке, которая дальше должна была перейти в грунтовую дорогу — ту самую грунтовую дорогу, что проходила возле нашего квартала, который тогда еще не был построен.