Юлия Винер - Былое и выдумки

Жизнь моя у бакенщика была безоблачна и пасторальна. У меня не было никаких обязанностей, кроме как сполоснуть в реке миски после обеда. Книг в доме не было. Телевизора не было. Телефон только для связи с диспетчером пароходства. Радиотарелка на стене была, но по большей части молчала. По утрам я купалась в реке – голая. Над водой стоял такой густой пар, что в трех шагах никто меня не мог увидеть – да и некому было смотреть. Я бродила по лесу, объедалась дикой малиной и ежевикой, приносила полные корзины Федору – его жена в деревне отвозила ягоды на продажу в город.

Больше всего мне запомнилось, как Федор мгновенно вылечил меня от жестокой простуды. Простуда была такая, что я не могла отнять платка от носа. В груди клокотало, в голове стучал молот. Ноги подо мной подгибались – я вся горела в жару. Ближайший медпункт находился в деревне, в десяти километрах. Федор часто ездил на велосипеде в деревню к жене, но мне было туда не добраться. «Да и незачем тебе, – сказал Федор, – ничего не помогут. Сам тебя буду лечить».

Он ушел и вернулся с охапкой корней и веток шиповника. Нагрел в печи воду и в большой лохани залил корни и ветки кипятком. Вытащил из сундука старую шинель, подождал минут пять, затем велел мне:

– Раздевайся и полезай. Я не смотрю.

Он отвернулся, я разделась, попробовала ногой воду – она обжигала.

– Горячо!

– Ничего, ничего! Полезай.

В конце концов я сделала, как он велел. Горячо было нестерпимо. А он подошел и, не глядя, накрыл лохань и меня с головой шинелью. Сказал:

– Дыши!

На следующее утро я встала совершенно здоровая. Чувствовала необычайный прилив сил. С тех пор мне никогда больше не доводилось париться в шиповниковой бане, а жаль!

Под вечер Федор брал меня с собой в лодку и велел грести. Хватало меня не надолго, он садился на весла сам, и мы ехали зажигать огни. В его распоряжении было полдюжины бакенов и небольшой маяк на берегу в том месте, где река делала крутой извив. Он показывал мне, как зажигать, два раза даже давал мне это делать самой. Кивал одобрительно:

– Ничего, соображаешь.

Мне до того понравилась бакенщицкая жизнь, что я однажды спросила его, берут ли в бакенщики женщин.

Он снисходительно рассмеялся:

– Тебя, что ли? Ну, уморила! Да ты хоть представляешь себе, что это такое?

– А как же, ты ведь меня научил.

– Научил! Да ты до первого бакена едва догребаешь! А если гроза, буря? За ночь по три раза проверять, чтоб не погасли? Если все бакены придется переставлять с места на место? А если лодка прохудится? А продукты из сельмага таскать? А печь растопить можешь? А с начальством разбираться? А если недобрый человек заглянет, что будешь делать? Никто ведь не поможет. А зимой? Я после ледостава домой ухожу, в колхоз, а ты куда? В Москву уедешь? Вот ты московская и занимайся своими московскими делами, а меня не смеши.

Я, разумеется, не планировала себе карьеры бакенщицы, спросила так, из любопытства. Мне стало неловко, и я сказала единственное, что мне пришло в голову:

– А я и не знала, что у тебя начальство есть. Думала, ты сам по себе.

– Ну, как же, без начальства не бывает. Где это ты кого видела, чтоб сам по себе?

Пора было сниматься с места. Зажилась я у Феди – целых десять дней. Спутники мои сильно задерживались. Я как-то представила себе длинную обратную дорогу в их обществе и поняла, что дожидаться их не хочу. Беда была в том, что общие фонды они увезли с собой, и у меня почти не оставалось денег. На возвращение домой никак не хватало. Я спросила Федю:

– А что, в Павлове есть какая-нибудь работа?

– Работы полно! Автобусный завод есть и мединструментов. На работу хочешь устраиваться? – Он рассмеялся. – На какой завод пойдешь?

– На завод не пойду. А газета там есть?

– Да как же без газеты? Газеты везде есть.

– Большая, маленькая?

– Как тебе сказать. До «Правды» не дотягивает, но пара листов есть. Одну селедку завернуть можно. А тебе зачем?

– Может, в газете поработаю. Деньги очень нужны.

– Де-еньги! А что друзья твои, у них тоже нету?

– У них есть, – сказала я угрюмо.

– Поссорились, что ли?

– Нет, не поссорились, а так.

– Ясно. А тебе много денег надо?

– Много. Домой хочу вернуться.

– Ну, тут у меня вообще денег нет. И зарплата только в конце месяца. Хочешь – жди, дам взаймы.

– Нет, Федя, не надо, спасибо. Справлюсь как-нибудь.

– Их дожидаться не будешь?

– Не буду. Придут – скажешь им, что уехала в Павлово. Спросят зачем – скажи, не знаю.