Джошуа Феррис - Безымянное

— Может, тебя тогда отстранить? — предложил Крониш. — Возьмешь отпуск?

— Майк примет дело, — подхватил Водица. — Питер его быстро введет в курс. У Майка Хоббс будет в надежных руках.

— Она не разрешает мне идти в отпуск, — сказал Тим. — Ей важно, чтобы все оставалось по-прежнему, иначе она почувствует, что болезнь побеждает. Так она говорит.

Крониш с Водицей переглянулись.

— Идите к черту оба! — воскликнул Тим. — Дело веду я.

Он вернулся в туалет. Заперся в кабинке, повесил рюкзак на металлический крюк и уселся на стульчак. Развязав шнурки негнущимися непослушными пальцами, он, как и четверть часа назад, стянул с каждой ноги по паре носков.

Та же картина. Левый мизинец совершенно мумифицировался. Тим внутренне содрогался при мысли, что теперь этот палец можно абсолютно безболезненно отхватить ножницами.

Несколько часов спустя он отвалился сам. Тим почувствовал, как он перекатывается в носке. Закрыв дверь в кабинет, он снял ботинок и вытащил похожий на изюмину-переросток предмет. Завернул его в чистый листок бумаги и выкинул в мусорную корзину.

Раньше это называли душой. Неделимая, цельная, противопоставленная плоти.

Он думал, у него она есть. Душа, дух, природа, натура. Он думал, что разум и чувства тому порукой.

Если настроение, выражение лица, сосание под ложечкой от голода, пристрастие к тому или иному цвету — все человеческое и сиюминутное — идет не от души, не от сердца, а от вспыхивающих синапсов, от электрических сигналов, от мозгового вещества, которое можно пощупать и просканировать, все его представления о себе летят прахом. Неужели душа — это просто-напросто более утонченное тело?

Он отказывался в это верить.

Вечером Тим заглянул на пост охраны. Фрэнк Нововян сидел, откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди поверх тужурки с галстуком. Глаза-черносливины взирали свысока на неспешный круговорот входящих и выходящих в вестибюле. Тим облокотился на мраморную стойку.

— Откуда ты узнал о моих хождениях, Фрэнк?

Фрэнк расплел руки и упер их в бока. Он медлил с ответом, явно пытаясь выгадать время.

— Вы, значит, не помните ту девчушку, мистер Фарнсуорт?

— Какую девчушку?

Фрэнк рассказал. Однажды Тим появился у поста охраны и попросил Фрэнка выйти с ним. В голосе его Фрэнку послышалась паника. Дальнейшие события развивались примерно по тому же сценарию, что и несколько дней назад. Фрэнк догнал Тима на полпути к вращающимся дверям и проследовал за ним на улицу. Стоял жаркий летний день. Обернувшись на ходу, Тим сообщил, что не может сейчас вернуться в кабинет. Фрэнк заключил, что у юриста какая-то срочная встреча, и он хочет что-то передать или поручить, однако из обмена репликами, продолжающегося на ходу, охранник понял — все гораздо сложнее. «Помоги мне остановиться», — прошептал Тим. Вокруг кипела городская жизнь, сигналили машины, доносились обрывки разговоров. Тим велел Фрэнку ухватить его за руки, затормозить как-то. «Простите, мистер Фарнсуорт, — уточнил охранник, стараясь не отставать, — вы не можете остановиться сами?»

Ни тот, ни другой не заметили малышку. Она вырвалась у мамы и, метнувшись прямо под ноги Тиму, полетела на землю. Тим засеменил, чтобы не наступить на ребенка и с трудом удержал равновесие. Все вокруг — и Фрэнк, и мать девочки, и прохожие — застыли на тротуаре. Кто-то изумленно моргал, кто-то кинулся к девчушке, которая уже заходилась ревом. Тим шагал дальше.

— Вы оглянулись на меня в ужасе, — рассказывал Фрэнк. — А я смотрел на вас, не понимая, почему вы не остановитесь. И ведь вы уже объяснили — не могу, но мне и в голову не приходило, что вы это в прямом смысле.

— Я ничего такого не помню.

— А я помню, словно вчера было.

— Но мы никогда об этом не говорили.

Фрэнк покачал головой.

— И ты сразу поверил, что я не в силах остановиться?

— Вы никогда не оставили бы ушибленного ребенка на тротуаре, если бы могли вернуться.

Вопреки одолевающим время от времени сомнениям Тим упорно верил, что болезнь его — физического, а не психического свойства. А оказывается, из памяти стерся эпизод со сбитой девочкой. Значит, из его души — неделимой, цельной — что-то может изгладиться, выпасть, кануть в Лету? Как после этого верить в постоянство того, что называют душой?

Тим поблагодарил Фрэнка и собирался уже уйти, когда вспомнил про одолженную вещь и вытащил из кармана пальто шерстяную шапку.

— Возвращаю. Я перед тобой в неоплатном долгу. Она спасла мне жизнь.