Гейл Форман - Я была здесь

– Я сяду за руль, – говорю я.

Вероятно, это не лучшая идея. Меня потряхивает, но хотя бы будет, на чем сконцентрироваться.

– Хорошо, – бормочет Бэн.

– Если захочешь есть или пить, скажи, – деловым тоном добавляю я.

Он лишь кивает.

Когда мы садимся, он пытается наладить музыку, но переходник от айпода окончательно сдох, так что остается только радио, а там одно говно. Наконец он находит песню «Мое сладкое дитя» «Guns N’Roses». Раньше она мне нравилась, но сейчас от нее словно дыра в животе растет.

– Моя мама ее любила, – говорит Бэн.

Я киваю.

– Коди, послушай, – звучит это точно так же, как и тогда из уст Гарсиасов.

Ответить я не успеваю, потому что у меня звонит телефон. Я тяну к нему руку, и он падает на пол. Тачка виляет.

– Осторожнее! – кричит Бэн.

– Возьми телефон! – тоже кричу я.

Бэн лезет за ним.

– Да, – говорит он, потом поворачивается ко мне. – Это твоя мама.

– Триша, – говорю я в трубку.

– Нельзя разговаривать на ходу, – ругается Бэн.

Я недовольно смотрю на него, но зажимаю телефон между ухом и плечом.

– Ты где? – Триша не спрашивает, с кем я и почему еще не в Такоме, как обещала. О мелочах она никогда не беспокоилась.

– Не знаю. Километрах в тридцати от Лафлина. На шоссе 95.

– Лас-Вегас уже проехала?

– Нет. До него еще километров шестьдесят.

Она облегченно вздыхает.

– Хорошо. Оттуда будет прямой рейс до Спокана в час тридцать. Успеешь?

– Наверное.

Триша что-то говорит, на фоне слышно множество голосов.

– Ладно, тогда мы берем тебе на него билет. Если опоздаешь, то потом будет еще один рейс, но с пересадкой в Портленде. – Я слушаю, как будто она из какого-то турбюро и как будто это для меня дело привычное, хотя на самом деле я еще ни разу не летала на самолете.

– Когда сядешь, позвони, чтобы я знала, когда тебя встречать. Как я поняла, в зону посадки теперь не пускают, так что буду ждать там, где багаж выдают.

– Хорошо, – говорю я. Как будто все понимаю.

– Данные о рейсе пришлю тебе эсэмэской, – добавляет она, и я в кои-то веки благодарю Рэймонда за то, что научил ее пользоваться этой функцией.

– После обеда увидимся. Я заберу тебя домой.

– Спасибо, – говорю я.

– Ну, а для чего тебе мама?

Повесив трубку, я смотрю на Бэна, а он недоуменно на меня, хотя, как я понимаю, он слышал весь диалог.

– Что происходит?

– Я доеду до Вегаса, а оттуда полечу на самолете.

– Почему?

– Так будет проще, и ты быстрее доберешься. – На самом деле маршрут до Сиэтла проходит через восточный Вашингтон, где я живу, и теперь ему полторы тысячи километров придется сидеть за рулем одному. Но я все равно облегчу ему поездку, это точно.

Следующий час мы молчим. В аэропорт попадаем в районе полудня. Я подъезжаю к зоне отправлений, там тачки припаркованы в два ряда. За спиной гудят, суетятся, словно ковбои, которые гонят скот. Я забираю вещи, Бэн выходит из машины и наблюдает за мной.

Я поворачиваюсь к нему. Он стоит облокотившись на тачку. Я понимаю, что надо что-то сказать. Поблагодарить. И отпустить. Может, отпустить и будет благодарностью. Но он успевает первый.

– Коди, что ты делаешь ?

И мне больно. Очень больно. Но это неправильно. Во многих отношениях. Так что я повторяю то же, что и говорила столько месяцев назад, хотя беззлобно.

– Счастливой тебе жизни, – и захлопываю за собой дверь.

Триша встречает меня, как и обещала, и ведет к машине. Как только я пристегиваю ремень, она приказывает:

– Рассказывай.

Я, как ни странно, переживаю не за часть про Бэна. Сказать ей, что я уехала в Неваду с чуваком, который лишил меня девственности, выходит легко. Она, конечно, не в восторге, но уверившись, что мы как следует предохранялись и что беременность не наступит, Триша на эту тему успокаивается.

– Но что ты делала в Лафлине? – спрашивает она.

А это рассказывать страшно. И не по той причине, которую я придумала сама для себя – что она разболтает всему городу, хотя и такое возможно.

Триша ходила со мной почти на все службы по Мэг. В том соблазнительном черном платье, и в подобающие моменты включала ранимый взгляд. Но о смерти подруги мы, считай, не говорили. О том, что она приняла решение умереть. Тот разговор несколько недель назад в моей комнате был единственным. Я понимала, что она не хочет об этом ни разговаривать, ни просто слушать. Хотя Триша и говорила, что мы с Мэг разные, по-моему, она беспокоится, что это может оказаться не так.