Джаннетт Уоллс - Серебряная звезда

– А мама не звонила? – спросила Лиз.

– Боюсь, что нет.

– У нее есть правильный номер, да? – спросила я.

– Этот номер не меняется с тех пор, как его получили – два, четыре, шесть, восемь, – ответил дядя Тинсли. – Первый номер телефона, выданный в Байлере, так что мы могли выбирать. Кстати о выборе, какими вы любите яйца-пашот?

– Твердыми, – ответила я.

– Мягкими, – сказал Лиз.

– Садитесь вон там. – Он указал на какую-то ржавую садовую мебель.

Через несколько минут дядя Тинсли вышел, неся такой же серебряный поднос, который был нагружен горкой тостов и тремя тарелками, в центре каждой из них лежало яйцо-пашот. Тарелки украшал золотой ободок, но края тарелок во многих местах были отколоты. Я подцепила вилкой яйцо и подсунула под него кусок тоста, потом пронзила вилкой желток, раскрошила белок и все перемешала.

– Бин всегда все смешивает, – произнесла Лиз. – Это отвратительно.

– Вкуснее, если все перемешать. Но дело не только в этом. Во-первых, не приходится много раз брать по куску, на что уходит время. Во-вторых, не нужно с трудом жевать, потому что, если все растерто в пюре, то это как бы уже заранее пережевано. И последнее. В любом случае, в желудке пища смешивается, поэтому в этом есть смысл.

Дядя Тинсли захихикал и обернулся к Лиз:

– Она всегда такая?

– Ох, да! Она Биноголовая.

Мы предложили вымыть посуду, но дядя Тинлси заверил нас, что ему легче сделать это самому, без парочки детишек под ногами. Он сказал нам, чтобы мы занялись тем, чем занимаются девочки нашего возраста.

Мы с Лиз обошли дом и приблизились к фасаду, где росли два больших дерева с блестящими темными листьями и большими белыми цветами. Позади деревьев, на дальней стороне газона, расположились огромные зеленые кусты с проходом в середине. Мы прошли через них и оказались на площадке, окруженной темно-зелеными кустами. На старых, заросших сорняками клумбах пробились несколько крепких ирисов. В центре находился круглый бассейн с кирпичными краями. В нем плавали сухие листья. И я увидела сверкающую вспышку чего-то оранжевого.

– Рыбка! – крикнула я. – Золотая рыбка!

Мы встали на колени и начали разглядывать оранжевую рыбку, переплывающую из тени в тень под покровом сухих листьев. Я решила, что здесь будет хорошо поплавать Фидо. Бедная черепашка, наверное, чувствовала, что все это время сидит взаперти.

Я побежала в сарай, открыла банку с Фидо и увидела, что черепаха плавает в воде. Он вроде бы был в порядке, когда я в последний раз кормила его. Я положила Фидо на стол и стала поглаживать его пальцем. И поняла, что это безнадежно. Фидо был мертв, и по моей вине. Я думала, что могла беречь Фидо и заботиться о нем, но автобусное путешествие оказалось слишком трудным для черепахи. Фидо было бы лучше оставаться в Лост-Лейке.

Я положила Фидо на тарелку и понесла к бассейну. Лиз обняла меня за плечи и сказала, что нам надо спросить дядю Тинсли, где похоронить черепаху.

Дядя Тинсли все еще возился в кухне.

– Я думал, что вы ушли и где-то играете, – произнес он.

– Фидо умер, – сказала я.

Дядя Тинсли взглянул на Лиз.

– Черепаха Бин, – объяснила она.

– Мы хотели бы спросить, где его можно похоронить, – проговорила я.

Дядя Тинсли вышел из дома и закрыл за собой дверь. Я протянула ему тарелку, и он посмотрел на Фидо.

– Мы хороним всех домашних животных на семейном кладбище.

Он повел нас назад к сараю, где взял лопату с длинной деревянной ручкой, и мы двинулись к холму.

– Фидо – необычное имя для черепахи, – заметил дядя Тинсли, пока мы шли.

– На самом деле Бин хотела собаку, – сказала Лиз и стала объяснять, как мама говорила нам, что собаку всегда хотят дети, но все кончается тем, что заботиться о собаке приходится матери, а ей вовсе не хочется гулять с собакой и убирать за ней. И она купила черепаху.

– Фидо означает «преданный», – сказала я. – Фидо была очень преданной черепахой.

– Конечно! – сказал дядя Тинсли.

За сараем находилось несколько ветхих деревянных строений. Дядя Тинсли показал на коптильню, на коровник и сарай для жеребят, на птичник, ледник и теплицу. Объяснил, что прежде «Мэйнфилд» был действующей фермой. У дяди Тинсли было двести пятьдесят акров земли, включая леса, а еще большой луг, где находилось и кладбище. Теперь фермер, живущий выше по дороге, мистер Манси, выкашивает луг и взамен дает дяде Тинсли яйца и овощи.

Мы прошли через сад, дядя Тинсли показал нам яблони, персиковые и вишневые деревья и вывел нас на большое пастбище. Вдали росли деревья, затеняющие семейное кладбище, которое было окружено проржавевшей железной оградой. Кладбище заросло сорняками, над ними возвышались старые, выветрившиеся могильные камни. Дядя Тинсли повел нас к ухоженной могиле с новым камнем. Это Марта, пояснил он, а рядом – свободное место для него, когда время придет. Домашних животных, добавил он, хоронили около их хозяев.