Алексей Егоренков - Земля точка небо

— Ну что, мы готовы? — спросил арт-директор. Фотограф согнулся у треноги и поднял руку с указательным пальцем.

— Отлично, — сказал арт-директор, прицелившись в Лизу большим розовым феном.

— Ай, фу, — промычала она, когда шипучая струя воздуха ударила в нос.

— Нормальное лицо нужно, — потребовал фотограф.

— У меня же глаза пересохнут, — застонала Лиза, пытаясь не морщиться.

— Простите, здесь только два режима, второй еще хуже, — сказал арт-директор, и сессия началась. Лиза вернулась домой уже затемно, измученная и усталая, сильно помятая и оттоптанная в переполненном вагоне метро. Ноги ее горели, их до крови растерла пара стальных болванок на каблуке. Всё тело чесалось и болело после грубых швов изнанки. Лизе хотелось пить, есть, выкупаться, сходить в туалет, купить себе что-то новое, съездить в лес или на реку, встретить кого-нибудь интересного, и еще много чего — и это было здорово. Она вновь ощущала себя живой и радовалась этому. Запершись у себя, Лиза решила сначала распечатать конверт, вынуть тысячу и бросить ее к потолку, что и сделала, но красивого дождя из купюр не получилось — бумажки шлепнулись на кровать тремя вялыми кучками, а следом из пачки выпала глянцевая карточка. Максим сидел в кухне, сосредоточенно поедая омлет.

— Ты знаешь, что это за журнал? — спросила Лиза, постучав визиткой о стол.

— А? — Макс поднял глаза. — Какой журнал?

— «РФ». — Лиза положила карточку около его тарелки. — «Русский фашист».

— И что? Почему ты сразу… мне кажется, это скорее от слова «фэшн».

— Разве? Ты думаешь? — Лиза смутилась. Она снова взяла визитку. — Да нет, что за чушь, у них даже свастика здесь какая-то, из ромбиков. Ты специально мне не сказал! Я бы никогда для такого не снялась! Как я могу себя уважать после этого? И как тебе не стыдно! Лиза бросила визитку и села, пряча лицо в ладонях.

— Слушай, тебе нужны были деньги, правильно? — спросил Максим.

Ему не было стыдно, и его несколько задели ее невнятные обвинения. — Это единственные люди, которые тобой заинтересовались. Я всё сделал, чтобы пойти тебе навстречу, а теперь это слушаю.

— Хоть бы и единственные. Тогда лучше совсем никто. Не нужны мне такие деньги.

— Ну, знаешь, — теперь Макс уже совсем оскорбился. — Если ты настолько переборчива, так и скажи. Лиза не ответила.

— Позвони им, — он кивнул на визитку. — Верни гонорар, попроси не печатать фото. Лиза глянула поверх ладоней.

— Разве они согласятся?

— Конечно. Вернешь им баксы — и всё. Она вернулась к себе и грохнулась на кровать. Запустив пальцы в негнувшиеся после лака волосы, Лиза стала думать. Она до сих пор не выкупалась. И не поужинала, и ей по-прежнему хотелось пить. И купить себе что-то новое. И съездить куда-нибудь. А деньги валялись на покрывале бесформенной кучей, покалывая Лизу в бок. От них ее отделял только принцип. Какой-то. Не слишком отчетливый. «Знаешь, добро пожаловать», — хмуро подумала Лиза. «Да, Катя, я в Москве полгода, и только теперь начинаю понимать».

6 сентября 2005 года

— Нет, и насмотрятся же телевизора, повыдумают черт знает что, а нам мучайся, разберись. Вы проверили достоверность?

— Ничего достоверно установить не удается, товарищ майор. Были всякие драки… Всякие случаи.

— Конечно, не удается! Нужно заводить связи в преступной сфере. Старых я знаю, а кто будет знать новых?

— Мы заводим, товарищ майор.

— Вы — да вы только на дискотеках торчите и сидите в своих чатах-хуятах!

24 июля 2005 года

— Два вопроса.

— Каман.

— Зачем вы убиваете людей?

— А? — Фернандес нетвердо улыбнулся, приоткрыв рот. Настоящий же вопрос был вот каков: для чего я вернулся? Зачем было тащиться вдоль громадины Рейва, опять войти сквозь зеркальные двери, протиснуться через ультрафиолет и грохот, и снова оказаться здесь? Что мне здесь нужно? Я не смог бы ответить.

— Кто такие психоделы? Фернандес уставился на меня, перебирая кудри своей подружки. Он подумал секунды три и заговорил, не особенно смутившись.

— Так, милая, — Вернадский стряхнул девушку с колен. — Иди потанцуй.

— Но ты сказал…

— Я сказал «бегом», твою мать, — он шлепнул девчонку под зад. Та развернулась на каблуках и вышла, покосившись на меня с ледяной ненавистью.

— Окей, — Фернандес чиркнул зажигалкой и прикурил. — Садись! Он улыбнулся и махнул сигаретой на табурет рядом.

— Чего ты спрашивал там? Сорри, я забыл. Полуприсев и опершись локтем на массивную стойку, я попробовал сосредоточиться.