Алексей Егоренков - Земля точка небо

— Интересно, куда делся наш журналист, — сказал Макс. Лиза вдруг поняла, что задремала, и сигарета вот-вот упадет на диван. Она вздрогнула и поежилась, торопливо приходя в чувство.

— М… что за… журналист?

— Некто по имени Дмитрий.

— А, — сказала Лиза и коротко зевнула, прикрываясь рукой.

— Я бы сказал, что он задержался в редакции, но, во-первых, вряд ли его туда взяли, а во-вторых, не случилось ли с ним… Он замолчал. Не стоило рассуждать об этом при Лизке, тем более на Диме были дорогие туфли, которые Максим рассчитывал получить назад.

— Может, он просто идет пешком, — сказала Лиза.

— Что значит «пешком»?

— Он любит гулять. Так мы с ним и начали общаться, мы оба любим побродить.

— Но… до центра сколько? Двадцать километров? Тридцать?

— О, — сказала Лиза, чувствуя легкую гордость. — Для нас это пустяк. Макс раздраженно откинулся на спинку дивана, едва не осыпав себя пеплом. Новые туфли . Туфли за две сотни — год назад это был и серьезные деньги. «Всё, никаких, никаких больше подарков. И не забыть его долю в аренде жилья». Ж-ж-ж-ж , — насмешливо отозвался телефон Лизы.

— Давай я отвечу! Дай его мне!

— Подожди ты! — отмахнулась Лиза. — Я даже не знаю, кто звонит. Она открыла трубку. На экране светился тот же номер, и Лиза, секунду помедлив, отдала телефон Максиму.

— Алло, — сказал Макс, неловко взяв непривычную женскую «раскладушку». — Добрый вечер. Да, я э-э… представляю интересы Елизаветы… Лиза не сдержалась и фыркнула. Она хотела тихо попросить Макса никогда в жизни не звать ее этим именем, но он уже отвернулся, прикрыв ладонью свободное ухо. Помощник директора совсем не удивился такой замене. По крайней мере, следующие две минуты проговорил он, а Максим только издавал неопределенные звуки.

— Э… да… стоп! Да, я все понимаю, — прорвался наконец Макс. — Теперь послушайте меня… Он заговорил, и Лиза даже восхитилась. Максим ловко и плавно выложил перед Члеянцем целый веер соображений, по которым его клиент — опять Елизавета, сколько можно ! — заслуживает максимального внимания. Макс перечислял факты, которые сам только что выдумал — и они казались такими достоверными, что Лиза едва не загордилась. По его словам она была и опытным психологом (еще бы!), и телеведущей (стаж одна неделя!), и способной актрисой, и, между нами, годилась даже в модельный бизнес (тут Лиза слегка покраснела). Максим приводил какие-то цифры, и они невероятным образом выстраивались в колонки. И запросто говорил о телевидении. Надо было признать — она никогда бы не смогла так хорошо подать себя. Но едва он сделал торжественную паузу, как в трубке снова забормотали.

— Да, э… но… — и снова Макс ушел в оборону, бессильно слушая помощника директора. «Битва титанов», — подумала Лиза.

— Э… одну минуту, — Максим повернулся к ней и хотел что-то сказать, но в телефоне не умолкали. — Да! Ну… да, я согласен.

Разумеется. Хорошо, спасибо. И он сложил трубку.

— Ну что? — спросила Лиза. Макс поворочал во рту языком.

— Дело обстоит так, — сказал он. — Их можно понять. У них накладки с бюджетом. Новая концепция, новая ведущая, а съемочное время, фактически, то же самое. Но я настоял, чтобы в будущем ты могла рассчитывать на прибавку. Лиза поправила халат и взяла из пепельницы свой окурок.

— Ну, — сказала она. — Ничего страшного, я же говорила, триста пятьдесят — тоже неплохо.

— А… Нет, пока речь идет о двух с половиной сотнях. Она удивленно посмотрела на Максима. Он тут же перешел в атаку.

— Неужели тебе мало? На каких-то тридцать процентов меньше первоначальной суммы. Вообще-то, на пятьдесят , и Лиза решила умолчать об этом, но потом… Ей все равно не удалось высказать Максу правду о его способностях вести переговоры. В комнату вошел Дима.

— Привет! А мы спорили и не слышали, как ты пришел, — сказала Лиза.

— Никто здесь не спорил, — возразил Макс. Он увидел осколки, которые Дима выложил на тумбочку. — А это что?

— Диктофон, — ответил Дима, выпутываясь из галстука. — Его нужно склеить.

5 сентября 2005 года

— Харе гонять служебную машину. Вези на метро.

— Он не хочет!

— Как это «не хочет»?

— Говорит, там можно умереть.

— Что за бред? Кто, блин, когда умирал в метро, блин?

24 июля 2005 года

Птица. Маленькая птица сидела в черной канаве между рельсами. Она вертела головой, топорщила перья и клевала воду из мелкой лужицы.

— Что это за люди? — спросила Эврика. Люди?

— Которые за тобой гонятся. Она думала, что психоделы гонятся только за мной. А я волновался из-за нее. Иначе не полез бы сюда, на глубину в полсотни метров. Здесь можно умереть. Мы стояли у края, а сзади топтались вечерние пассажиры. Они прибывали, толкая меня в спину, одна мягкая волна за другой.