Алексей Егоренков - Земля точка небо

25 мая 2005 года

В густом небе раскатистой нотой ревел самолет. Тяжелая летняя жара придавала город, не дождавшись, когда закончится май. Лиза отключила вентилятор и перенесла его на кухню. Третий день ей было катастрофически нечем заняться. Она скиталась по квартире будто кочевник — из спальни в гостиную, оттуда на кухню, оттуда в кафельный полумрак ванной. «Эксперт по ничего-не-деланью», дразнила себя Лиза. Как же, как же. Нет, дел было полно. Стоило прибраться, стоило разобрать чемодан, который валялся у ее кровати еще с возвращения. Можно было выйти на крышу. Или выбраться погулять. Только ей не хотелось ничего. Лиза спала, грызла сухие завтраки, пила чай. Иногда читала заметки в интернете. Пару раз даже смотрела телевизор. Ей больше незачем было искать союзников. Элиза Фрейд покинула новости и выпала из коллективного сознания. Лизу почти не вспоминали на форумах, о ней больше не шутили в КВН. И она впервые радовалась этому. Свежий поддельный выпуск «Z&N» вышел на экраны в понедельник вечером, как обычно. Как ни в чем не бывало. Как будто Лиза до сих пор отдыхала в Европе. Это был последний из них. Студия молчала, и о новом выпуске, похоже, речи не шло. Если о ком и говорили теперь постоянно, так это о Диме — точнее, о людях, чьи фамилии он произнес с экрана, в прямом эфире, перед миллионной аудиторией. Или миллиардной, кто знает. Его речь показала каждая служба новостей — почти без звука, под сухие комментарии ведущих, — но полная запись лежала в интернете повсюду, и не двадцать тысяч совпадений, а все шесть миллионов. Лиза так и не добилась от Катьки подробностей, но, как видно, для многих эта запись не прошла даром. Кое-кто из Диминого списка твердо отрицал всё, и был неоднократно за это осмеян. Кое-кто из значимых людей наоборот публично соглашался — кто спокойно, кто яростно — и тоже получил свою порцию неприятностей. «Как с иудаизмом», — вспоминала Лиза разговор с Катькой. Не сами его слова подняли шум, а их контекст. То, как они были сказаны, и когда, и в чей адрес. И сколько пройдет времени, пока кто-то из гонимых увяжет эти слова с ее именем. Лиза взяла чашку, побрела в гостиную и осела перед черным экраном.

Щелк . Помехи.

Щелк . Помехи.

Щелк . Настроечная таблица.

Щелк . Она было подумала, что телевизор поломался, но…

Щелк .

— …к счастью, местным властям пока удается контролировать ситуацию, хотя в отдельных районах столицы и Подмосковья обстоятельства по-прежнему остаются критическими, — сообщил диктор. На экране плыли странные кадры: центр города, потом какие-то окраины, потом, кажется, даже Ленинградский — везде неподвижные колонны машин, повсюду крики и беготня. Каких-то бледных людей ведут из-под земли. Спасатели в касках толпятся возле «скорой помощи».

— По предварительным данным, число граждан, запертых в тоннелях метро и нерабочих лифтах, может превыша…

Щелк , — и экран погас. Сжимая в руке тяжелую горячую чашку, Лиза встала и побрела в коридор. Она тронула выключатель.

Щелк . Никакого эффекта. Она попыталась собрать разбежавшиеся мысли. Подумаешь, нет света. Ладно в Москве — там, где она жила прежде, его выключали постоянно. «Нет», — остановила себя Лиза. Зачем это самоуспокоение . Лучше было позвонить Катьке и всё разузнать. Стараясь не бежать, она прошла в кухню, где вяло поворачивался утихший вентилятор. Жара постепенно брала верх, но внутри Лизы гулял тревожный холодок. Она поставила чашку, взяла мобильник и нашла Катькин номер. Тишина. Ни коротких гудков, ни длинных. Лиза посмотрела на экран. НЕТ ОПЕРАТОРА. «Что-то стряслось», — подала голос крепнувшая истерика. Нет, точно, что-то стряслось .

— Спокойно, — процедила Лиза, не разжимая зубы. Она старалась припомнить, что нужно делать в экстренных ситуациях. Какие-то паспорта, бомбоубежища… ничего толкового в голову не шло. Да Лиза и не запоминала никогда. Кто мог подумать, что это пригодится. Она присела на табурет и снова взяла чай. «Хотя бы чемодан собран, если что», — беспомощно подумала Лиза. В доме и на улице было тихо. Необычно, подозрительно тихо. А может, ей только кажется. Когда чай закончился, Лиза побрела в спальню и вывалила из шкафа свой небогатый запас белья. Стоило затолкать в чемодан какое-то свежее нижнее белье… хотя бы пару лифчиков. Вдруг и правда бомбоубежище. Сверху лежало вечернее платье, черное, полупрозрачное, совершенно не в ее стиле. Платье Бергалиевой-дочери. Лиза взяла невесомый комочек и помедлила. С одной стороны, неплохо бы отомстить директрисе и выбросить платье в мусор. С другой стороны, разве это месть? Вот если нагло продолжать носить его… или, скажем, продать. Будет ли это считаться хорошей местью? Дверной замок оглушительно щелкнул, заставив Лизу очнуться.