Ион Агырбичану - «Архангелы»

В Вэлень было немало волов, ходивших в ярме, но лошадей еще больше. Некоторые прииски были так малы и расположены в столь неудобных местах, что доставлять оттуда золотоносный камень можно было только на спине маленьких лошадок с длинными жесткими гривами.

Говорят, если долго никто не умирал и вдруг кто-то помер, эта смерть потянет за собой другие. Редко бывает, чтобы человек уходил в одиночку.

Цеплялось одно за другое и в золотоискательском деле в Вэлень. Начали все «Архангелы». Вскоре и на других приисках обнаружилось золото, открылись новые жилы, образовались новые товарищества. Произошло это потому, что, поправив дела благодаря «Архангелам», жители Вэлень, работавшие рудокопами и возчиками, стали тщательнее разрабатывать и другие прииски. Кое-кто из золотоискателей понимал эту зависимость, однако большинство верило, что достаток свалился на них по воле горного духа с горы Корэбьоары, где, кроме «Архангелов», было еще три богатых прииска.

Во двор к Иосифу Родяну непрерывным потоком тянулись волы и лошади с камнем. Два больших и прочных колеса, приводивших в движение толчеи, вращались безостановочно день и ночь. Родян и здесь держал сторожей, но не проходило ночи, чтобы он, прихватив ружье, самолично не обошел обширный двор. Не доверяя никому, он вмешивался во все и собственными руками доводил до конца любую операцию, из которых состоит длительный процесс извлечения золота из породы.

Старики в Вэлень, наблюдая, как Родян сноровисто управляется с любым делом, частенько говорили: «Вот чертов мужик, будто с пеленок рос среди нас!» Кое-кто говорил иначе: «Чертов чужак! Явился богатеть на наших трудах!»

Иосиф Родян действительно был «чужаком» в Вэлень. Пришел он сюда лет тридцать назад из села на Муреше. Однако родиной его родителей, державших лавку, была даже не долина Муреша, а село на самом севере Трансильвании.

Родители, нуждаясь в помощи сына в лавке, поздно отдали его учиться. Поняв, что толку в лавке от него никакого, что он целыми днями бьет баклуши на улице, его отдали в гимназию. Срок призыва на военную службу застал его в пятом классе гимназии. На этом его ученье и кончилось, на военной службе он поднатаскался болтать по-немецки и сразу же после службы устроился нотаром, или письмоводителем, в сельскую управу [5] Нотар, или письмоводитель, — служащий сельской управы (примэрии), исполняющий обязанности секретаря, нотариуса и судебного исполнителя. . Это были первые годы после провозглашения Австро-Венгерской империи [6] Австро-Венгерская империя, в которую входила Трансильвания, где происходит действие романа, была провозглашена как двуединое государство в 1867 г. , и знание немецкого языка ценилось тогда весьма высоко. В селе, куда его назначили на эту должность, Родяну не понравилось, и он через два года перевелся письмоводителем в Вэлень.

В Вэлень он явился верхом на белой кобыле, со старым саквояжем, притороченным к седлу. Старики в Вэлень еще помнят долговязого парня, ноги которого свисали до самой земли, когда он въезжал в село на своей кобыле. Дорога в те времена и вовсе была неухоженной, и на ней редко можно было увидеть бричку и еще реже — телегу.

Иосиф Родян обосновался со своим саквояжем в одной из комнат сельской примэрии и только и делал, что писал, ругался и ссорился с людьми, нагоняя на них страх громоподобным голосом. Крестьяне в те времена называли его не иначе, как «канцелярский детина».

С первых же дней исполнения им своих обязанностей жители Вэлень со страхом усвоили, что Иосиф Родян никому ничего не прощает. Срубит ли кто без разрешения ель, утаит ли золото, не выйдет на общественные работы — тут Родян был неумолим.

Мелкие прииски и в те времена разрабатывались в Вэлень, и надобность в лесе у людей возникала довольно часто: то нужно было укрепить вход в штольню, то поставить опоры в стволе. Не станешь же из-за каждого бревна бежать за разрешением! Что касается воровства на приисках, на толчеях, в лесу — то дело это было обычным с незапамятных времен. И хозяева прибегали к закону чрезвычайно редко. У каждого было заряженное ружье и наемная стража.

Однако новый нотар установил свой порядок. Он немедленно отыскивал вора, хотя потерпевший хозяин ни о чем и не заявлял. И тогда привлекал к ответственности как «ночных птиц», так и хозяев.

За эти два года нотар Иосиф Родян не приобрел себе ни одного дружка: ходил он везде и всегда один и если выпивал стакан вина, то тоже в одиночку. Жители Вэлень стали даже побаиваться его, несмотря на инстинктивное презрение, какое любой крестьянин испытывает к человеку более бедному, чем он сам, особенно если этот бедняк из господ или пришлый человек. А Иосиф Родян был, по мнению золотоискателей, беднее их всех: он не входил в долю ни в одном товариществе, не имел толчеи, у него не было ни волов с телегой, ни даже лошади.