Каталин Флореску - Якоб решает любить

Аисты и утки бороздили протоки, охотясь на рыб и насекомых, а из камышей и высокой травы выплывали лебеди и лысухи. Потом русло реки сузилось, и от Вельтенбурга берега стали высокими, крутыми и лесистыми. Течение усилилось, но это было только на руку, и люди подумали, что, вполне возможно, они доберутся до цели без особых затруднений. Что все эти страшилки, которых они наслушались, выдумали корабельщики — упрямые, брюзгливые жадины, — только чтобы набить себе цену.

Некоторые даже наловили щук и карпов, но, поскольку на плоту нельзя было разжигать огонь, рыбу пришлось выбросить обратно в воду. Оставалось перебиваться пряниками, сыром и яблоками. В Регенсбурге они пришвартовались за Каменным мостом, по которому, наверное, ступал еще сам император Барбаросса, отправляясь в Иерусалим [23] В мае 1189 г. император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса действительно перешел через Дунай по Каменному мосту Регенсбурга, выступая в Третий Крестовый поход, в котором он и погиб. . Там стояло борт о борт множество судов, и на разных языках кричали, ругались, торговались и угрожали. Шла бойкая торговля всем, что только можно погрузить на корабли: салом, вином, быками, медью и многим другим. Весь город походил на гигантский муравейник. Здесь тоже собралось много разного люда: из Гессена, Франконии, Вестфалии, и все они хотели попасть на восток, так же как лотарингцы с эльзасцами.

Два дня они прождали комиссаров, которые вручили им паспорта колонистов, разрешающие въезд в Австрийскую монархию. Фредерик выходил купить плесневелого сыра и черствого хлеба, корабельщик направлялся прямиком в трактир, а все остальные не покидали плота. Слишком велик был риск, вернувшись, обнаружить свое место занятым.

В Пассау они тоже задержались на день, пока им не выдали денег на дорогу до Вены. Три гульдена — деньги небольшие, особенно учитывая, что каждый, кто не греб, должен был заплатить корабельщику четыре. Но поскольку Фредерик проявил себя усердным и ловким гребцом, его освободили от уплаты.

Его жена не могла нарадоваться открывавшимся ей качествам мужа. Он оказался хватким человеком, и с ним ее жизнь могла быть если уж не легкой, то хотя бы сносной. И наверняка в нем достаточно мужской силы, чтобы зачать с ней нескольких детишек. Ее родители тоже присматривались к новоиспеченному зятю и одобряли выбор дочери. Должно быть, он станет крепким, а то и вовсе зажиточным крестьянином.

В Энгельхартсцеле всех заставили сойти на берег, и чиновник австрийской таможни обыскал их, раздев чуть ли не догола. Больных, увечных и неженатых тут же отправили назад, забрав к тому же почти все деньги в качестве комиссии. Так был потрачен еще один день, но ни это, ни придирки чиновников не огорчали переселенцев, поскольку они укладывались в график путешествия и до сих пор не подвергались серьезной опасности. Они уже начинали надеяться, что все пройдет гладко, хотя заранее смирились с неизбежными тяготами путешествия, обещавшего им все, чего они прежде не имели. Спокойную жизнь, процветающее хозяйство и ночи без мук голода в постели. Только лицо корабельщика стало серьезнее, а взгляд помрачнел.

Плот миновал отрезок, где река вилась между крутыми склонами, но течение было спокойным, затем, по мере приближения к Линцу, берега разгладились, так что люди могли вечером сойти на сушу, пожарить рыбу и поспать, вытянувшись во весь рост. И тогда все решили, что корабельщик просто угрюмый сыч. Если бы все так и шло, то до Вены им оставалось три дня пути. Но случилось иначе.

На ночь они высадились на песчаной отмели в протоке, набрали хворосту в лесу и разожгли костер, на котором женщины приготовили ужин. Костер горел долго, согревая путешественников. Утром стоял густой туман, и корабельщика это не радовало. Пассажиры взошли на борт, Фредерик и другие крепкие мужчины оттолкнули плот от берега и сели на весла.

Прежде чем отдать команду, корабельщик повернулся к людям, широко расставив ноги, и сказал: «Самое трудное испытание еще впереди. Скоро мы поплывем через теснину с отвесными берегами. Течение будет сильное, нас порядком потрясет. Но меня беспокоит не это. Посреди реки торчит скала, из-за которой получается водоворот. К тому же с обрывистых берегов в воду уже давно падают деревья и перекрывают фарватер. Если напоремся на такое дерево, посудина может не выдержать и о плавании придется забыть. А теперь слушайте внимательно, мужики! По моему сигналу убираете весла, а то поломаются. Нас все равно будет нести течением. Если хотите, можете молиться, но будет так громко, что Господь нас не услышит. — Корабельщик посмеялся над своей шуткой. — Но если прорвемся, то пристанем в городке Мария-Таферль у Паломнической церкви. Там и отблагодарите Господа». Он сел на корме у руля и скомандовал: «Весла в воду!»