Каталин Флореску - Якоб решает любить

Их мужей привозили с той войны, которую мы еще недавно считали победоносной. Еще недавно их, одетых в накрахмаленную по этому случаю немецкую форму, провожали до границы деревни. Там их обнимали, целовали, гладили и выпускали в свет ради нашего дела. Никто их не вынуждал, в этом не было нужды.

Мужчины отправлялись на войну по собственной воле. Они жаждали выступить против России, самое позднее с лета 1943-го, когда правительство Румынии признало, что наше дело теперь немецкое, а не румынское. Они тут же сбросили с себя мешковатую форму слабой румынской армии, у которой не хватало средств даже на то, чтобы обуть своих солдат. А потом надели новенькие, шикарные немецкие мундиры, которые сидели на них как влитые. В них она шикарно смотрелась — молодежь Трибсветтера — немного чопорно, но шикарно. Форма прекрасно сочеталась с их рвением.

О том, что наше дело немецкое, мы узнали от самого Велповра, величайшего полководца всех времен, как его называли взрослые. Этого человека я ни разу не видел — пока в нашем селе не появились его фотографии, — так что он мог бы оказаться и выдумкой. Очередной сказкой Рамины о привидениях, из тех, что она столько лет рассказывала мне в заброшенном доме на цыганском холме.

Именно благодаря ей я с удовольствием прятался среди покойников не только от отца, но и от русских. Я привык подолгу сидеть там. Русские посинели бы от холода, прежде чем нашли бы меня. Я не значился в их меню на пути к Берлину. Уж в этом я был уверен.

Велповр оказался опаснее всех существ из сказок Рамины. У него был такой голос, что, начиная грохотать, он пронизывал нас подобно признанию в любви или внезапному приступу лихорадки. Каждое воскресенье после церковной службы священник выставлял радиоприемник на стул перед своим домом на Лотарингской улице. Ведь на первом месте был Бог, но сразу за ним — величайший полководец всех времен [12] Так назвал Гитлера после успешной Французской кампании начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта Вильгельм Кейтель (впоследствии подписавший акт о капитуляции Германии). Сокращение Велповр (нем. GröFaZ от Größter Feldherr aller Zeiten) стало ироничным прозвищем Гитлера после Сталинградской битвы. В нем также обыгрывается склонность национал-социалистов к сокращениям. . Кто-нибудь из собравшихся залезал на дерево и укреплял там громкоговоритель. Так прокладывали путь для голоса, что был оружием, пожалуй, помощнее любого «мессера» или «юнкерса». Этот голос властно и неудержимо катился по дворам Лотарингской и Главной улиц, заворачивал на Неронову и, наконец, проникал в самые дальние домишки у выезда из села.

Святой отец Шульц включал радио на полную громкость, как во время трансляции футбольного матча. Фюрер и футбол — вот два самых громких воспоминания моего детства. По сравнению с ними большой колокол нашей церкви был монументом деликатности. Велповру удалось добиться такой популярности, что его фотографии висели на стенах самых дальних комнат и стояли в рамочках на комодах. Рядом с дедушками и бабушками, свадьбами и крестинами в таких же рамочках. Он тоже стал членом каждой семьи, вырезанный из журнала «Сигнал» или газеты «Поллерпайч» [13] «Сигнал» — цветной глянцевый журнал, подведомственный вермахту, средство нацистской пропаганды на оккупированных, союзных и вражеских территориях (но не в самой Германии), издавался в 1940–1945 гг. на 15 языках, в том числе на русском и английском; «Поллерпайч» — еженедельная газета дунайских швабов на банатском диалекте немецкого языка, издавалась в 1928–1929 гг. и 1935–1945 гг. тиражом до 10 тысяч экземпляров. Название означает хлыст, которым щелкали пастухи, подавая крестьянам сигнал выгонять скотину утром и загонять вечером. . Эти издания покупали у Фонда зимней помощи, чтобы внести свой вклад в войну, которую вели от нашего имени.

— Да что нам проку от этой войны? — возмущался отец. — На кой ляд нам русская земля, когда своей хоть отбавляй? И ведь она уже наша.

Но и он все-таки повесил фюрера, правда, в дешевой рамке и без особого рвения.

— На всякий случай, — сказал он. — Поди знай, кто в дом зайдет.

Но я думаю, он просто терпеть не мог других вождей рядом с собой.

Когда с шелковицы, словно падая с неба, раздавались военные сводки из Белграда или Берлина и в заключение играл марш «Знамена ввысь» [14] «Знамена ввысь» — «Песня Хорста Весселя», марш СА, в 1930–1945 гг. гимн НСДАП, с 1940 г. обязательно исполнялся сразу после национального гимна Германии. , парни собирались вокруг этого дерева и пели хором. Одни еще носили короткие штаны, другие — уже новую форму. Ни одна юбка в нашей деревне не манила их сильнее, чем приемник «Блаупункт» во дворе священника.