Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Крушение. Книга вторая.

Да, эта речь, названная председательствующим «столь красноречивой и столь современной», могла быть произнесена только Ллойд Джорджем — политиком и ловким демагогом. Однако чичеринские документы все же были приняты конференцией. Более того, они стали достоянием широкой мировой общественности — их напечатали газеты.

Секретные документы штаба Врангеля, доказывающие его тесную связь с рядом правительств и военных министерств стран Европы, непонятно как оказавшиеся, по мнению обозревателей, в самый нужный момент в руках коммунистических дипломатов и положенные на стол мирной конференции во время обсуждения вопросов о всеобщем ненападении, вызвали бурю в политических кругах и в прессе самых разных направлений.

«Это самый сильный удар, который большевики нанесли нам под занавес Генуэзской конференции», — писала одна итальянская газета.

Итак, усилия Шаброля, «Баязета», Венделовского и всех их товарищей не пропали даром! Советские разведчики выполнили очень важное задание Центра...

Утром восемнадцатого мая, в ресторанчике на одной из тихих улиц Генуи, неподалеку от церкви Санта-Мария ди Кариньяно, встретились четверо. Главного среди них, очень полного, одетого как типичный рантье, с мощными покатыми плечами борца, можно было часто видеть на конференции среди людей, обслуживающих французскую делегацию. Он казался весьма раздосадованным и даже гневным, нервничал и, несмотря на теплое утро, все ниже и ниже надвигал на лоб светлую шляпу из соломки. Его сосед справа был маленький и щуплый, с морщинистым лицом. В собеседнике слева угадывался бывший военный — по седоватому ежику, привычке сидеть очень прямо, подняв подбородок, развернув плечи и выпятив грудь. Четвертым был курчавый блондин с бессмысленными серовато-голубыми глазами. Он виновато сутулился, жалко и подобострастно улыбался, суетливо потирал руки. Кремовый чесучовый костюм, явно с чужого плеча, стеснял его в движениях. Сблизив головы, сидящие за столиком старались говорить тихо, хотя ресторанчик был пуст, а человек за стойкой, казалось, спит стоя.

— Такой провал, такой позор! — выговаривал со злобой по-русски толстяк. — Большевистские агенты, оказывается, давно сидят в ваших высоких штабах. Они преспокойно работают у вас под носом, mon Dieu! Делают все, что им вздумается, и крадут все, что вздумается!

— Но, господин... — начал было тот, с седоватым ежиком.

— Молчите, пан Издетский!

— Но почему пан?! Я — ротмистр и русский дворянин.

— Какое это теперь имеет значение?! — недовольно повысил голос полный, но тут же, спохватившись, зашептал снова: — Выкрасть и сделать всеобщим достоянием такие документы! Дать такой козырь Чичерину, mon Dieu! Куда смотрел Климович? Куда вы все смотрели?!

Трое понуро молчали.

— Это же непоправимый удар! Удар по всей вашей русской эмиграции. Начало ее раскола. Ее конца как боевой силы. Вы хоть понимаете это? А? Вы, например, Издетский!

— Я — человек маленький, м’сье. Я — курьер, не более. Привез вализу, увез вализу. И все.

— Зачем курьер? Зачем вы?

— Я не знаю, м’сье. Генерал Врангель приказал генералу Перлофу, тот — мне. А я выполняю приказ.

— А что нового у вас по поводу убийства этого Перлофа?

— Пока ничего обнадеживающего, — поспешно вставил щуплый человечек с морщинистым лицом. — Вероятно, действительно, самоубийство на фоне неудачных экономических операций. Генерал был тесно связан с французским коммерсантом...

— Знаю, знаю! Мы проверяли: за этим Ролланом Шабролем нет ничего. Все чисто!

— Но эта, их совместная контора... — недоверчиво начал Далин.

— Ну, контора, контора! — вновь оборвал француз. — Копеечное предприятие!

— Как сказать!..

— У нас там свой человек, — процедил француз. — Так что это не ваше дело, Далин.

— Вероятно, — ничуть не обиделся сыщик. — Может быть, тогда вас заинтересует мнение генерала Климовича?

— О чем?

— О конференции. Он считает, что не следовало вообще допускать ее.

— И это не ваше дело, Далин.

— Почему же? — не сдержался вдруг Дузик, посчитав, что собеседник перешел все границы и просто унижает их. — Большевистская делегация в Генуе продемонстрировала, если хотите знать, борьбу за интересы России. И даже ваш господин Барту был не в силах предпринять сколько-нибудь эффективные контрмеры. Попробуйте говорить теперь о расхождении национальных и государственных интересов России и советской власти. Вот откуда, действительно, начнется раскол нашей эмиграции.